Читать книгу - "Мать наследника - Алисия Эванс"

Зима выдалась очень холодной. Я, выросшая в солнечных садах Юга, среди пальм и каштанов, оказалась не готова к крепким морозам и сугробам высотой в человеческий рост. Признаться, такого холода, как в эту зиму, я не испытывала никогда в жизни. Слуги могли укутать меня в четыре слоя теплой одежды, надеть самую теплую шубу, но стоило выйти на улицу, и морозный воздух очень быстро пробирался к коже, острыми иголками пронзая тело. Поэтому в последние месяцы беременности о прогулках пришлось забыть. Большую часть дня я проводила в покоях. Живот вырос до таких размеров, что мне казалось, стань он чуть больше, и я тут же лопну, как мыльный пузырь. Малыш рос очень активным и мог по несколько часов толкать меня изнутри. Иногда мне казалось, что он танцует, настолько неуемными были его движения!

Пит стал приходить чаще. Наши встречи случались два, а то и три раза в неделю, как правило, в моих комнатах. Пит гладил мой живот, прижимался к нему ухом, целовал его. В те моменты, когда малыш толкался, стоило отцу прикоснуться к животу или вдруг оживлялся, услышав его голос, лицо Пита озаряла самая счастливая улыбка из всех, которые только можно представить. Он ждал рождения этого ребенка так, как никто другой. Я побаивалась родов и волновалась, а он считал дни до них.

Вопреки предостережениям Серпенты, моя беременность протекала идеально. Утренняя тошнота перестала одолевать меня ровно на третьем месяце, и я надолго забыла о любых неудобствах, связанных с моим положением. Только теперь, на исходе беременности, мой живот достиг гигантских размеров, мешая спать, ходить и даже кушать.

В последний месяц зимы морозы стали совершенно дикими. Северное море замерзло, люди старались не выходить на улицу без надобности и даже не выпускали из помещений животных. Как назло, в один из самых холодных дней котельная, находящаяся глубоко в подвале дворца, сломалась, стены покоев остыли, и мороз проник в наши спальни. Мне пришлось укутаться в две шубы и накрыться одеялом, чтобы не замерзнуть. Боюсь представить, что ожидает малыша, если он решит родиться в это время.

- Почему так холодно? – от недовольного голоса Пита комната задрожала, как сосуд. Я выглянула из своего кокона и натолкнулась на острый взгляд синих глаз, которые в свете свечей казались намного темнее обычного. – Что происходит?!

- Котельная сломалась, - вздохнула я. – Лопнула труба, и теперь мы не можем отапливать дворец.

- Проклятые горгульи! – рыкнул Пит, рывком срывая с себя камзол. Он закатал рукава, подошел к стене, выходящей на улицу, прижал к ней свою ладонь, и от пальцев бога начали расходиться алые линии, очень похожие на вены. Мне тут же стало жарко под своим коконом, пришлось скинуть и шубы, и одеяло. – Чтоб драконы подрали вашего мажордома! – презрительно выплюнул Пит, подходя ко мне и прижимая меня к своей груди.

- Пит, да здесь теперь жарко, как в бане! – воскликнула я, почувствовав, что покрываюсь испариной. – Ты перестарался, - посмотрела на него с упреком, и Пит виновато отвел взгляд. Щелчок пальцев – в комнате стало заметно прохладнее и комфортнее.

- Как малыш? – выдохнул он, опускаясь на колени. Маг приложил ухо к моему животу и, не дождавшись никакой реакции от ребенка, с тревогой посмотрел на меня.

- Сегодня он тихий, - тепло улыбнулась я, погладив живот. Пит поцеловал меня чуть выше пупка и встал.

- Ты понимаешь, что чтобы поддерживать отопление твоих комнат, мне придется остаться на ночь? – с хитрой улыбкой спросил он, смотря на меня так, словно я специально все подстроила и сломала механизм котельной.

- Если не хочешь, то можешь не оставаться, - вскинула бровь я, давая понять, что давить на чувство вины бесполезно.

- Адель, - покачал головой Пит. – Как твое самочувствие, мой ангел? - сменил он тему. – Роды должны начаться где-то через неделю, да?

- Да, повитуха говорит, осталось недолго, - негромко ответила я, рассеянно дернув головой. Мысль о родах пугала и нервировала меня.

- Жизнь моя, - заметив, что я нервничаю, Пит подошел ко мне и, задрав голову к верху, поцеловал, - все будет хорошо, - заверил он, глядя мне в глаза. – Роды будут принимать мои лучшие люди, у них огромный опыт. Они примут нашего сына так бережно, что ни один волосок не упадет с его головки. В нашем мире медицина продвинулась намного дальше, и смертность среди рожениц и новорожденных минимальная.

- А боль? – сглотнула я. – Все говорят, что это безумно больно.

- Адель, ещё ни одна женщина ни в одном из миров не умерла от боли во время родов и не умрет никогда. От чего-то другого – да, но не от боли. Ты зря волнуешься, - он нежно поцеловал меня в лоб. – Лучше думай о том, как ты впервые возьмешь на руки нашего ребенка, - от этой мысли он и сам просиял, смотря на меня с непередаваемой любовью, - как дашь ему грудь и накормишь молоком.

- А я думала, его будет кормить кормилица, - удивилась я, и улыбка Пита померкла. – У нас так принято, - поспешила объяснить я. - Всех благородных детей кормят специально подготовленные женщины.

- Наш ребенок не такой, как остальные дети, - с расстановкой произнес Пит, поглаживая меня по щеке. – Ему нужно именно твое молоко, Адель. Никакие кормилицы, служанки и прочие посторонние женщины на эту роль не годятся. Только материнское молоко. Понимаешь?

- Нет, - честно призналась я. – Что особенного в моем молоке?

- Ты особенная сама по себе, - туманно ответил Пит. – В тебе течет драконья кровь, - ошарашил он меня. – Очень слабая, многократно разбавленная, но она есть. Ты прямой потомок одного из драконов, десятки тысяч лет назад посетивших этот мир. Наш сын родится на свет с сильным магическим даром, и чтобы его сила не ослабла, ему требуется материнское молоко. Так что готовься, - он игриво щелкнул меня по носу и отошел к кровати.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍- Ой, - выдохнула я, ощутив тянущую боль внизу живота.

- Что?! – Пит в одно мгновение подскочил ко мне, с неподдельным страхом заглядывая в глаза. И это он уговаривал меня не волноваться?! – Где болит?!

- Ерунда, - отмахнулась я. – В последнее время тренировочные схватки у меня почти каждый час. Вот и теперь поболело чуть-чуть и отпустило.