Читать книгу - "Танец кровавых ма­ков - Ирина Молчанова"

Она проснулась от боли в голове под тоскливые звуки мелодии из оперы «Орфей и Эвридика». Катя медленно приподняла голову с тюфяка и, увидев сидящего рядом Лайонела, в ярких красках вспоминала все, что вчера происходило. Если бы вампиры умели краснеть, то она сейчас пылала бы маковым цветом. Девушка зарылась лицом в травяной тюфяк и накрыла голову руками.

— Орфей своей скорбью по возлюбленной Эвридике меня убивает…

— Хочешь о чем-нибудь поговорить? — раздался в сводах пещеры холодный голос.

— У меня болит голова, — пожаловалась девушка. — И стоило рассказывать столько про мир иллюзий и прочее, и прочее, просто бы сказал, что отходняк болезненный!

— У меня его никогда не было, — с достоинством ответил Лайонел и, выждав, поинтересовался: — Разве не самое сейчас время сравнить меня с Вильямом, назвать правильным и нудным?

Катя поняла, что он не намерен спускать ей вчерашний монолог, поэтому простонала:

— Ну я же была не в себе!

— Зато теперь ты в себе! — парировал он. — И вполне способна отвечать за свои слова.

Стараясь не делать лишних движений, девушка села, поджав под себя ноги и жалобно посмотрела в ледяные глаза. Видя, что никакого снисхождения не дождется, она промямлила:

— Прости.

— Простить? — недоуменно вскинул он брови. — Вот как — высказала все, что думаешь, а теперь в кусты!

Под его ледяным взглядом ей показалось, что стало холоднее, и она поежилась.

Он молча ждал, поэтому она собралась с духом и сказала:

— Мне правда нравится Олило, я буду с ним видеться и нечего мне запрещать. Я больше не буду смотреть в чертовы зеркала.

Лайонел продолжал молчать. Катя закусила губу.

— Что я там еще говорила? — Она помнила, просто хотела потянуть время до того как придется сказать самое страшное.

— Ты все прекрасно помнишь, — безжалостно раскрыл ее замысел молодой человек.

— Я не имею права заставлять тебя говорить о тех, о ком ты не хочешь говорить! Но и ты не должен затыкать мне рот.

— Хорошо, — недобро улыбнулся Лайонел, — значит, хочешь говорить со мной о Вильяме, о детях, о Георгии… А если я стану говорить о том, что неприятно тебе?

— Говори. — Катя смело взглянула на него.

— О бывших женщинах, о моих развлечениях, о жертвах, о том, что ужаснет и оттолкнет тебя?

Девушка покачала головой.

— Но это не то же самое!

— Отчего же? Ты делаешь неприятно мне, а я тебе. И мы на равных. — Лайонел тронул ее за подбородок. — Молчишь? Я тебе кое-что объясню. Ты заняла позицию слабого, но требуешь для себя равных условий. При этом — равноправие принимаешь лишь когда оно тебе удобно. Ты ведешь себя как ребенок, хочешь, чтобы тебе делали скидку, но сама ее делать ты не намерена. Одного ребенка я уже избаловал и посадил себе на шею, больше не хочу.

— Ты про Вильяма? — осторожно спросила Катя. Лайонел какое-то время разглядывал ее, затем полуутвердительно произнес:

— Скорбь Орфея тебя убивает, говоришь? А знаешь ли ты, как его она убивает? Надеюсь, помнишь предысторию. Возлюбленная погибает, Орфей отправляется за ней в подземное царство мертвых и своей жалобной игрой на кифаре и пением уговаривает Аида вернуть ему Эвридику. И было поставлено лишь одно условие: не оборачиваться до тех пор, пока не выйдет на свет, не смотреть на идущую позади Эвридику. А что сделал Орфей? Правильно, всю оставшуюся жизнь оплакивал свой поступок.