Читать книгу - "Охота на мудрецов - Дэлия Мор"

– Вся служба безопасности на ушах, спать сегодня не лягут, – ворчит генерал девятой армии, – неуловимые какие-то предатели. У тебя как?

Наилий распахивает одеяло и забирает у Марка планшет с гарнитурой, а я прислушиваюсь.

– Предатель не Флавий, уже точно. Рэм гонял его вопросами, пока не устал. Потом Конспиролога вызвали, он подтвердил. Не врет, чист как авиационный спирт.

Счастливо выдыхаю. Чудесная новость.

– Разговаривал с ним Агриппа лично, – продолжает генерал. – Представляешь, как почетно? Перевод предлагал к себе. Капитана обещал, но мой либрарий отказался. Зато жучок у него в планшете обнаружили. Теперь ищут, кто еще кроме него прикасался к девайсу.

– А где теперь Флавий? – робко спрашиваю я.

– В клетке пока, – холодно отвечает Наилий, – объяснительную с клавиатуры бьет, почему не доложил о попытке вербовки.

– Дожили, – недовольно говорит Марк, – соседняя армия – не условный, а реальный противник. Враги, шпионаж, вербовка.

Полководцы молчат. Сидят хмурые и смотрят в огонь. Я зябко веду плечами и морщусь от неприятных мыслей. Подставила я либрария. Пообещала новое качество в отношениях с генералом и повышение, а в итоге браслеты и клетка. Так жестоко в прогнозах я еще никогда не ошибалась.

– Одолжи своего Конспиролога, – просит Марк, – пусть моих тоже посмотрит.

– Лично не повезу, – качает головой Наилий, – Маятника уже не довез. Давай на видеозаписях попробуем? Допрашивай как обычно и Рэму пересылай.

– Добро, распоряжусь. Ты наливать будешь? А то скоро совсем остынет.

– Мерные емкости давай.

Генерал девятой армии привстает, чтобы засунуть руку в карман и выуживает кожаный чехол. Высыпает из него маленькие сложенные друг в друга стаканчики ровно на один глоток. Наилий разливает по ним теплый напиток из Шуи и говорит с улыбкой.

– Командуй, хозяин сектора.

Взгляд Марка теплеет. Передо мной снова жизнерадостный и обворожительный мужчина. Он церемонно поднимает стаканчик и пафосно изрекает.

– Понеслась.

Глоток мы делаем одновременно. Теплая Шуи гораздо мягче и первой волной дух не вышибает. Жар разливается по животу, прокатывается по венам и вспыхивает финальным аккордом на языке.

– Наилий, опять сахар пожалел, – морщится Марк. – Любишь ты кислятину.

– В твоем возрасте уже нужно меньше сахара есть.

На замечание генерал девятой армии взвивается.

– В каком возрасте? Я родился на три часа позже тебя. По интернату без штанов вместе бегали.

От эйфории я расплываюсь блаженной улыбкой и слышу тихий смех Наилия.

– Детьми бегали, – назидательным тоном возражает генерал. – Уточняй, Сципион, а то Дэлия решит, что это было на прошлой неделе.

Давлюсь смехом и смотрю как Марк вытягивает и без того прямую спину, гордо вскидывая подбородок.

– А вдруг подумает? Дарисса, скажите, молодо я выгляжу?

Проглатываю хохот и борюсь с желанием накрыться одеялом с головой. Пора уже привыкать к обществу Их Превосходств.

– Как выпускник училища и не циклом больше.

Марк выпячивает грудь и поправляет пальцами прическу.

– О, нахватался с других планет ужимок со старением, – смеется Наилий.

– Да неудобно же. Раньше хоть по шрамам считали кто старше, кто младше, а теперь все сводить бросились. Больше шрамы мужчин не украшают. Наилий, ты один как динозавр остался с шершавой кожей.

Смех полководцев стихает. Генерал пятой армии подпирает голову кулаком и крепче прижимает меня. От крыльца дома к нам идет Аттия, скользя в темноте едва различимым силуэтом. Я чувствую глухое раздражение Юрао, но паразит молчит. Он с тех обвинений еще ни слова мне не сказал. Не знала, что дух такой своенравный. Характер показывает.

Наилий вдруг прищуривается и продолжает начатый разговор.

– Сципион, сам ведь, как контурная карта.

– Мне каждый шрам дорог как память, – серьезно отвечает Марк.

– И мне дорог.

– Ну, хватит врать, – ворчит генерал девятой армии и тут же лукаво улыбается. – Дэлия, не слушайте, он просто машинку боится. Кто-то зубы лечит только под общим наркозом, а кто-то шрамы не хочет сводить. Звук его раздражает, представляете?

– Честно говоря, с трудом, – со смехом отвечаю я и чувствую, как язык медленно, но верно начинает заплетаться и приходит вторая волна. Яркая, сладкая, горячее углей в костре. Тру пальцами глаза и прихожу в себя.

Аттия подходит и садится рядом со мной на покрывало. Наилий разжимает объятия и переворачивает одеяло так, что его половина ложится на плечи матушки. Она благодарно улыбается. Генерал склоняет голову и отворачивается, обращаясь к Марку.

– На лице же свожу.

– А под бровью не трогаешь, – парирует полководец.

– Тот шрам действительно памятный, – звучит высокий голос Аттии, – Мотылек, я расскажу тебе эту историю, и пусть они на меня не обижаются. Тринадцатый цикл обоим шел. Я в деревне жила у интерната, одежду воспитанникам шила. В один вечер вышла козу подоить, смотрю, а они плетутся мимо ограды. Рубашки разодраны, на штанах грязь, у Наилия половина лица кровью залита. Тащит Марка на плече, а у того голова болтается.

Матушка вздыхает тяжко, переживая воспоминания.

– Беда, думала, в пропасть скатились. В дом завела, раны промыла.

– Ну, уж прям раны, – тихо возражает Марк, – пара царапин.

– А никто, оказывается, никуда не падал, – матушка строго смотрит на генерала, – подрались они так. Наилий сбежал, а Марк за ним, чтобы вернуть. Только он в себя пришел, как они опять поругались и бросились друг на друга. Насилу разняла, да по углам разогнала. Решила, что родные друг другу и застыдила их. Любовь братьев, сказала им, крепче скалы – кулаками не разбить. Неужто глупые такие, что зря ими машут? Коли вместе, то любые тяготы на двоих делить можно.

Генералы молчат и не поднимают на Аттию глаз. Велика мудрость женщины и зорко её сердце. Не угадала с родством, но была так близка.

– Помирились они тогда, матушка? – спрашиваю я.

– Они всегда мирятся, – улыбается Аттия и убирает с моего плеча одни ей видимые соринки, – пиявок сколько на тебе. Злющие какие и присосались крепко. Отцепила, а то как с ними спать? Мученье одно.

Меня клонит в сон, а лицо матушки расплывается белым пятном с золотой искрой медальона на груди. Мне кажется, что сейчас он сияет особенно ярко.

– Я не вижу их, и убрать сама не могу, – слова против воли срываются с языка.

– То не моего ума, девочка, – смущенно опускает взгляд Аттия, – не увидишь. Запечатана ты.

– Вы о чем? – хмурится Наилий.