Читать книгу - "Доказательство силы - Вадим Панов"

В общем, они работали, а профессор вел беззаботную курортную жизнь. В первый день он отсыпался, во второй совершил экскурсию по окрестностям базы, но сегодня, что стало большой неожиданностью, почтил поиски личным присутствием. Причина тому имелась, и даже целых две. Во-первых, погода стояла тихая и волны улеглись, заслуживая именоваться лишь рябью. Во-вторых, вчера под конец погружений Ярослав кое-что обнаружил на самой границе зоны поисков, там, где уже начинался сектор, отведенный для следующего дня. Находкой оказалась порция донного ила нехарактерного буро-рыжего цвета, которая не вызвала у Миши ни малейшего энтузиазма. Зато профессор при виде нее пришел в нешуточное оживление и сказал, что обязательно отправится в рейд.

На том и порешили.

Весь вечер участники экспедиции жарко обсуждали находку, а Злобин никак не мог понять, почему странный ил их возбуждает. Из-за цвета? Так он объяснялся просто: изобилием частиц съеденного коррозией металла. Когда-то давно на дно озера угодило нечто железное и со временем превратилось в конгломерат частиц ржавчины. Неинтересно? А жизнь вообще простая штука, если не искать в ней несуществующее. Похищенный временем и коррозией предмет мог некогда быть чем угодно. Пушечным ядром, оторвавшимся от барки якорем или иной металлической деталью затонувшего на Ладоге судна, или… Да мало ли железного хлама попадает в воду?

Но профессор Челоян не сомневался, что перед ними лежит подтверждение его исторической версии. И безграничная вера профессора оказалась заразной для двух белокурых участниц экспедиции, которые кудахтали, подобно наседкам, и подталкивали одна другую локтями при особенно грандиозных замечаниях распаленного Челояна. Ярослав по своему обыкновению ни скепсиса, ни энтузиазма не демонстрировал.

Что же касается профессора, то он был уверен, что на дне лежит оружие или доспех средневекового рыцаря. И не просто абстрактного рыцаря, а бойца Ордена и участника Ледового побоища. Потому что упомянутая битва, по твердому убеждению Челояна, произошла отнюдь не на Чудском озере, а здесь, на льду Ладоги.

Вот так, не больше и не меньше.

* * *

Профессор Челоян, когда в его лекциях речь шла о Чудской битве, заходил издалека и начинал цепочку рассуждений с классических танцев.

«Название известного танца «полька», — вещал он, трогая себя за пуговицу пиджака, — отнюдь не свидетельствует о его происхождении из Польши. Родина «польки» — Чехия, а из Польши в наши края пришел танец полонез. Похожая история произошла и с Чудским побоищем — этноним невзначай перешел в топоним, и со временем ошибка закрепилась. Между тем название изначально свидетельствовало лишь о том, с кем происходило сражение, не касаясь вопроса, где оно состоялось. С другими летописными побоищами та же история: Мамаево побоище, например, или Батыево — с кем, а не где. С монголо-татарами Батыя, или уже просто с татарами, без монголов, подчинявшихся Мамаю. А где именно бились — вопрос второй, отдельный».

Публика, сраженная «неубиваемым» танцевальным аргументом, молча внимала.

«Вот вы, например, знаете, с кем тогда сражались витязи князя Александра?» — спрашивал профессор у кого-нибудь из первого ряда, наметанным взглядом выбрав новичка на своих лекциях.

«Ну-у-у… — смущался и мялся новичок и лихорадочно пытался припомнить школьный курс истории: какой же именно там засветился рыцарский орден, Тевтонский или Ливонский? Не припоминал и отвечал обтекаемо: — Ну-у-у… с псами-рыцарями…»

После чего следовала небольшая публичная порка. В фигуральном, разумеется, смысле. Профессор снисходительно пояснял неофиту, что псы-рыцари — термин девятнадцатого века, к тому же появившийся на свет случайно, благодаря типографской опечатке. А рыцари (не псы, а вполне себе приматы) составляли отнюдь не главную ударную силу ордена в том сражении. Элитную, но не главную.

Аудитория дружно смеялась. И над новичком-недотепой, и над рыцарями-приматами. Умел профессор, что уж скрывать, позабавить слушателей. Даже Миша Злобин при всем своем скептицизме периодически расплывался на выступлениях Челояна в улыбке.

Дав смешкам утихнуть, профессор продолжал: полноправных орденских братьев-рыцарей в той битве участвовало около трех десятков, то есть меньше одного процента от общей численности вторгшегося войска. Совокупно с оруженосцами и братьями-послушниками — полторы сотни тяжело вооруженных всадников. А основную массу многочисленной орденской пехоты составляли чуды: представители подвластных ордену финно-угорских племен, которых русские совокупно именовали «чудью».

Чудская битва — битва с чудами, вот что имелось в виду древними авторами. И лишь два-три века спустя дурную шутку с переписчиками летописей сыграло созвучие с Чудским озером.

«Между прочим, — продолжал профессор, — с появлением водолазных скафандров, а затем аквалангов, а потом и подводных металлоискателей неоднократно предпринимались попытки локализовать место битвы и отыскать там хоть какие-то артефакты, но ни одна попытка успеха не принесла — ничего материального, что можно было бы хоть с натяжкой связать с битвой тринадцатого века, со дна Чудского озера так и не подняли».

Разумеется, поиски затрудняло отсутствие четкой привязки к местности: во всех старинных описаниях битвы главным ориентиром был указан Вороний камень — скалистый островок, возвышавшийся над сковавшим озеро льдом. Казалось бы, с него и надо начинать любые поиски, но проблема в том, что в той части Чудского озера, которую историки отводили под место битвы, подобных островков нет. Вообще никаких нет: ни больших, ни малых, ни даже одиноких валунов, торчащих над волнами. Нет и никогда не было — геологическая структура озерного дна подобного не предполагает.

Отсутствие угодившего в летописи Вороньего камня породило множество околонаучных гипотез и вовсе антинаучных легенд о его исчезновении. Опустился, дескать, на дно в результате тектонического катаклизма. Или же скрылся с глаз до поры, пока вновь не потребуется защитить рубежи Русской земли.

На антинаучные легенды профессор лишних слов не тратил, а касательно околонаучных гипотез объяснял: не случается в районе Балтийского щита тектонических катаклизмов, ибо нет к тому никаких предпосылок, с точки зрения науки геофизики. Раньше — да, бывали. Но намного раньше, в районе верхнего протерозоя. А протерозойская эра, если кто забыл, закончилась полмиллиарда лет тому назад.

Озадачив слушателей отсутствием легендарной скалы и огорошив полумиллиардом лет, профессор перескакивал на тему Ладожского озера. Вот там-то, оказывается, совсем иная геологическая структура дна, на котором зачастую встречаются каменистые возвышения, именуемые местными жителями «лудами». Причем название это на Чудском озере никогда не бытовало. Так же как на Псковском, составляющем с Чудским единый, в сущности, водоем. Лишь на Ладоге островки зовут «лудами», и еще севернее, на озерах Карелии и Архангелогородчины, — само слово «луда» карельского происхождения.

Иногда луда — просто отмель, подводный холм, не поднимающийся над водой. Иногда над поверхностью торчит лишь вершина луды — бесплодная скала или группа валунов. Самые большие луды — это уже полноценные острова, порой достаточно обширные: почва, растительность, все как полагается.