Читать книгу - "Пространство Откровения - Аластер Рейнольдс"

Из лифта Вольева и Хегази вышли на террасу, лежавшую над главным населенным пунктом «карусели» – Рим-Тауном. Эта группа домов располагалась между крутыми склонами гор. Глазам было больно смотреть на такой разнобой архитектурных стилей – у домов за годы существования «карусели» сменилась уйма собственников, и каждый норовил достроить что-нибудь, на свой вкус. На земле стояли в очереди рикши, дожидаясь пассажиров.

Один, в голове очереди, пил ананасовый сок из банки, а та стояла на специальном поддоне, приваренном к оглобле повозки. Хегази протянул бумажку с адресом, рикша зыркнул на нее близко посаженными черными глазами и что-то пробурчал, – это означало согласие.

Вскоре они влились в поток электрических и педальных транспортных средств. Те старались обогнать друг друга, создавая невероятную сутолоку, а пешеходы вклинивались в каждый наметившийся просвет между механизмами.

Почти половину людей на улице составляли ультранавты. Их было легко отличить по бледности, худобе, щегольскому увеличению некоторых частей тела, любви к черным оттенкам в кожаной одежде, квадратным километрам всяческих украшений и татуировок, а также профессиональным трофеям. Никто из попавшихся на глаза Вольевой ультра не был истинным химериком, возможно за исключением Хегази, который, вероятно, входил в пятерку самых крупных мужчин на «карусели». Большинство носило модные прически – густые косички или пряди, символизирующие число погружений в криосон. Многие делали разрезы в одежде, чтобы показывать протезы рук или ног. Вольевой пришлось себе напомнить о том, что и она принадлежит к этой субкультуре.

Ультранавты, конечно, не единственная категория людей, постоянно путешествующих в космосе. Угонщики, например, составляли среди таковых достаточно заметную долю, насколько могла судить Илиа. Бесспорно, их можно было считать жителями космоса, но в экипажи межзвездных кораблей они записывались редко и внешне весьма отличались от похожих на привидений ультра с их локончиками, косичками и старинными лексическими оборотами. Были и другие. Ледочесы, ответвившиеся от угонщиков, имели адаптированную к одиночеству психику, а потому их чаще привлекали к работе в поясах Койпера; эти люди славились тем, что горой стояли друг за друга и ни с кем не смешивались. Жабраки – люди, измененные для пребывания в воде, – могли дышать растворенным в ней воздухом. Они трудились на кораблях, ходивших на малые расстояния, но с большими перегрузками; много их было и в полицейских силах системы. Некоторые жабраки настолько отвыкли от обычного дыхания, что их транспортировали в огромных роботизированных баках, предназначенных, вообще-то, для перевозки рыбы.

Наконец, были еще сочленители – потомки экспериментальной группы с Марса, которые систематически улучшали свои умственные способности, заменяя живые клетки механизмами, до тех пор пока не произошло непредвиденное скачкообразное изменение. В считаные годы они достигли совершенно невообразимого уровня мышления, но в процессе этого преобразования им пришлось пережить страшную, хотя и короткую, войну. В толпе сочленители угадывались сразу: недавно они с помощью биоинженерии обзавелись большими и очень красивыми черепными гребнями с перфорацией, чтобы сбрасывать часть тепла, генерируемого работающими в мозгу механизмами. В последнее время их стало меньше, но тем больше внимания они привлекали, когда появлялись.

Были и другие фракции или расы людей – в частности, демархисты. Они иногда причисляли себя к сочленителям, но все знали: только настоящие сочленители умеют строить машины, позволяющие кораблям летать со скоростью света.

– Подожди тут, – велел Хегази.

Рикша отъехал к тротуару, где на стопке сложенных столов для игры в карты и маджонг сидел старик. Хегази вложил рикше в ладонь плату и последовал за Вольевой по тротуару. Прямо к бару, который был им нужен.

– «Жонглер и затворник», – прочла Вольева.

Голографическая вывеска изображала нагого мужчину, выходящего из моря. На заднем плане виднелись страшные, совершенно фантасмагорические существа, играющие в волнах прибоя. На мутном небе висел большой черный шар.

– Что-то тут не то.

– Здесь собираются все ультра, – пояснил Хегази. – Привыкай.

– Ладно, намек поняла. Наверное, мне ни в одном баре для ультра не будет уютно.

– Илиа, тебе не может быть уютно там, где нет навигационных систем и огневой мощи.

– Что ж, у тебя получился словесный портрет человека, не лишенного здравого смысла.

Из дверей на улицу вывалилась группа молодежи, от них разило потом и чем-то еще – Вольева решила, что пивным перегаром. Очевидно, они только что занимались армрестлингом: один держал протез руки, оторванный от плеча, другой пересчитывал выигрыш – толстую пачку денег. У всех были традиционные косички – знаки пребывания в криокапсулах – и обычные звездные татуировки, отчего Вольева почувствовала себя старой и завистливой. Она сомневалась, что проблемы ребят выходят за рамки того, где сегодня добыть выпивку и ночлег. Хегази строго посмотрел на них, и они, хоть и притворялись настоящими химериками, явно стушевались. Ведь у него на лице не было живого места, в буквальном смысле, – сплошные протезы.

– Пошли, – сказал он, вклиниваясь в толпу. – Улыбнись, и вперед, Илиа.

В баре было темно и накурено, что давало синергетический эффект в сочетании с музыкой – пульсацией ритмов Бурунди и чем-то похожим на человеческое пение, – а также с ароматами легких галлюциногенов.

Вольевой потребовалось несколько минут, чтобы прийти в себя. Хегази указал на незанятый столик в углу, и она пошла туда, не испытывая ни малейшего энтузиазма.

– Сядем здесь? – предложил он.

– Не похоже, что у нас богатый выбор. Мы должны выглядеть так, будто общество друг друга нам не в тягость, иначе люди заподозрят неладное.

Хегази покачал головой и осклабился:

– Наверняка ты мне чем-то очень нравишься, Илиа, иначе я бы тебя давно ухлопал.

Она села за столик:

– Только бы Садзаки не услышал твоих слов. Он не потерпит угроз со стороны одного триумвира в адрес другого.

– Это не у меня проблемы с Садзаки – напоминаю на всякий случай. Что будем пить?

– Что угодно, лишь бы мой желудок выдержал.

Хегази сделал заказ. Его физиология не запрещала пить спиртное, и они стали ждать, пока линия доставки, проходившая под потолком, привезет стаканы.

– Тебя еще беспокоит эта склока с Суджик?

– Нет, – ответила Вольева, скрестив руки на груди. – С Суджик я сама управлюсь. Да и вряд ли успею хотя бы пальцем к ней притронуться до того, как ее прикончит Садзаки.

Прибыла выпивка в виде небольшого плексигласового облачка со съемной крышкой. Облачко свисало с тележки, бегавшей по рельсам, вмонтированным в потолок.

– Мне кажется, Садзаки мог бы прикончить любого из нас, если бы дело дошло до этого.

– А ведь раньше ты ему верил. Что же заставило тебя изменить свои взгляды?