Читать книгу - "Наемник - Михаил Ахманов"

– Кажется, мне нужно учить русский язык, – нарушив молчание, произнесла Кэти. – Пора? Или подождем месяц-другой?

Каргин смущенно хмыкнул, покосился на нее, представил, как она будет смотреться в московской квартире или в Краснодаре, на кухне у матери либо где-нибудь под цветущей черешней. Как будто неплохо… За исключением того, что кухня – восемь метров, а квартира в Москве – пятьдесят, и нет в ней ни ложа кинг-сайз, ни зеркала на потолке, ни холодильника, набитого омарами. Бассейна, кстати, тоже нет. Правда, имеется ванна, но в ней Каргин помещался только с поджатыми ногами.

Близкий рев танковых двигателей вывел его из задумчивости. Они медленно катились мимо полигона, в дальнем конце которого стоял огромный квадратный ангар с распахнутыми вратами. Справа от ворот возвышался помост на стальных балках – словно трибуна для принимавших парад маршалов и генералов, только не украшенная знаменами и без почетного караула у изножья неширокой лесенки. Но генералы на этой трибуне были – несмотря на изрядную дистанцию, Каргин различил фуражки с кокардами, золотистый блеск погон и сияние позументов. Три человека в форме, довольно экзотической и пышной, а при них – пара гражданских лиц.

Из ворот ангара с грохотом выезжали танки. «Абрашки»,[24]старье, определил Каргин, но, приглядевшись, понял, что видит не такое уж старье – модернизированный вариант М1А1 с усиленной броневой защитой, тремя пулеметами и гладкоствольным 120-миллимеровым орудием. "Однако против Т-90[25]не потянет, – мелькнуло в голове у Каргина. – Или потянет?"

– Притормози на минуту, – сказал он, касаясь пальцев Кэти, лежавших на руле. – Любопытно поглядеть. Эти три попугая на жердочке у ангара – кто такие?

– Клиенты. Заказчики. Покупатели. – Прикрываясь от солнца, Кэти приставила ко лбу ладошку. – С ними Дик Баррел из технической дирекции и Гельт… да, кажется, Гельт, переводчик.

– С каких языков?

– С фарси[26]и арабского.

– Понятно, – вымолвил Каргин, привстал, опираясь на спинку сиденья, и начал разглядывать просторный плац.

Шесть машин, рыча и набирая скорость, расходились веером. Летел из-под гусениц гравий, клубилась смерчем пыль, раскачивались антенны над широкими приземистыми башнями, похожими на втянувших лапы крабов с выставленной вперед гладкой цилиндрической клешней, угловатые скаты и лобовая броня матово поблескивали, гул моторов сливался с визгом и скрежетом терзаемого металлом камня. Две машины на левом фланге ринулись к двухметровой насыпи, взлетели по откосу, рухнули с края вниз и приземлились в пыли и грохоте, описав в воздухе стремительную параболу. Пара танков справа форсировала рвы: один – траншею на полной скорости, другой медленно сполз в глубокий окоп отвесного профиля, покрутился там, будто уминая плоть и перемалывая кости условному противнику, задрал к небу пушечный ствол и выполз на ровное место. Экипажам центральных машин достались имитация шоссе, перегороженного противотанковыми надолбами, и глухая кирпичная стена изрядной толщины. Поизвивавшись среди бетонных пирамидок, они синхронно развернули башни стволами назад и, сбросив газ, обрушили стену, после чего переползли через груду обломков.

– Лихо! Молодцы! – пробормотал Каргин, взирая на эти маневры как зачарованный.

Кэти дернула его за пояс. Губы девушки сложились в лукавую улыбку.

– Куда смотришь, солдат? Вспомни о вине, бассейне и амуниции, которую мы собирались сбросить… Я хочу, чтоб ты глядел не на танки, а на меня! И называл льасточка!

Он опустился на сиденье, повернулся к ней. «Абрашки», гудевшие на полигоне стаей разъяренных пчел, вдруг смолкли – видимо, готовились к стрельбам из укрытия. Внезапно повисшая тишина казалась напряженной и тревожной, как передышка в битве: секунда – и блестнет огонь, раздастся грохот, мир расколется и рухнет а пламени взрыва и свисте осколков. Будто предчувствуя вселенский катаклизм, Кэти прижала ладошку к груди и зажмурилась; губы ее дрогнули, и Каргин подумал: вот сейчас слетят с них те слова, что он надеется услышать. Что-нибудь серьезное – скажем, о парне, который небогат, зато приятен девичьему сердцу, или о родителях, что жаждут поскорее свести знакомство с этим парнем… На худой конец – про Иннисфри: мол, вдвоем на острове повеселей, чем в одиночестве.

Но она заговорила про другое.

– Керк… Что бы ты сделал, если бы это было твоим?

– Что – это? – спросил Каргин в недоумении.

– Все. Все арсеналы с танками и пушками, и вилла на холме, и весь поселок… Счета в банках и сами банки, все предприятия и акции, и тысячи людей, послушных твоей воле… Сенатское лобби, связи в Пентагоне, в ФБР и ЦРУ, в Госдепартаменте и даже в президентском окружении… Тысячи служащих и работников, специалистов в экономике, химии, металлургии, авиастроении, финансах и не знаю, в чем еще… Собственная служба безопасности, собственный остров, собственная армия…

Физиономия рыжеволосого джентльмена, окруженная венцом из пушек, сабель и мушкетов, явилась мысленному взору Каргина. Он вздохнул, не в силах сдержать разочарования, ибо ждал совсем других речей. Затем поинтересовался:

– Ты не о ХАК ли говоришь? О нашем дорогом работодателе?

Девушка кивнула.

– О ХАК. Что бы ты сделал, став президентом корпорации? Самым большим и главным боссом? Миллиардером с неограниченной властью?

– Не продавал бы оружие Ирану, – насупившись, сказал Каргин. Поглядел на плац, на замершие в боевой позиции танки, на трибуну с военными в пестрых мундирах, и добавил: – Арабам тоже. Ни арабам, ни африканцам, ни латиносам, ни Индии, ни Китаю.

Он собирался добавить еще Пакистан, Чечню, Афганистан, Албанию и дюжину других держав, но тут на полигоне загремели пушечные выстрелы, потом раздался резкий стрекот пулеметов. Кэти зажала уши. Каргин, хоть и был привычен к звукам канонады, поморщился и стукнул ладонью по рулю – поедем, мол, отсюда. «Ягуар» фыркнул – едва слышно за грохотом пальбы – и резво покатил к поселку.

Когда шум сделался тише, Кэти промолвила:

– Ты сказал: не продавать тем, не продавать этим… в общем, не продавать агрессорам, воинственным режимам и всем, кто представляет потенциальную опасность… – Она усмехнулась. – Боюсь, дружок, это очень наивный взгляд на вещи. В колледже меня учили, что потребности рынка стимулируют производство и удовлетворяются всегда, а это значит: не продаст Халлоран, продадут другие. Та же твоя Россия.