Читать книгу - "Эйнемида IV. Солнце нового мира. - Антон Чигинёв"

– Они знают, что мы не поверим – им неоткуда взять сорок тысяч. Нет, нас не хотят отпугнуть, нас хотят втянуть в бой. Почему?

– Так значит точно ловушка! – воскликнул Филокл. – Смотри: они нарядили селян воинами, чтобы создать видимость, а настоящее войско где-то спрятали. Мы сейчас нападём, а они из засады ударят. Что скажешь?

По лицу новоявленного протостратега было видно, что он необычайно горд своей догадкой.

– Неоткуда здесь ударить, – сказал Эвегор, командир Ариарской стратии. – Если они здесь встанут, будут как в трубе. Справа горы, слева ручей и открытое место, засаду мы бы заметили. Если у них есть подкрепление, оно сидит дальше по долине и влезет в драку, только когда передних разобьют.

– Может она недооценила ширину долины? – спросил Гермий. – Думала, что получится перекрыть её глубоким строем?

– Кинана хорошо знает эти места… – лицо Сосфена на мгновение затуманилось от давней, надёжно скрытой от чужих глаз боли. – Мы атакуем завтра.

– А если это всё-таки ловушка? – поднял бровь периссец.

– Это наверняка ловушка, а какая, станет ясно завтра, – рука стратега тяжело легла на карту. – Построение на битву следующее…

***

Уже совсем стемнело, когда Сосфен вошёл в свой шатёр. Тяжёлый полог с шелестом запахнулся за его спиной. Подойдя к ночному столику, стратег несколько долгих мгновений стоял, ожидая, затем вздохнул и налил ячменный кикеон из глиняного кувшина. Две чаши.

– Это место состоит из воспоминаний, – прозвучал из-за спины негромкий голос. – Я не смогла бы здесь уснуть… Здравствуй, дядя.

– Почему ты не ударила? – бесстрастно спросил полководец, не отрывая взгляд от стола.

– Я не стану убивать тебя, дядя.

Она изменилась. Голос, повадка, манера говорить. Взгляду обернувшегося, наконец, Сосфена предстало бледное лицо с поджатыми бескровными губами, пересечённое длинным красным рубцом. Лицо, теперь ещё больше похожее на его собственное – не столько формой глаз, носа либо ушей, сколько выражением: суровым, жёстким, невозмутимым – каменным. Полгода назад, она была девочкой, которую следовало учить и оберегать. Сейчас перед ним стояла правительница, неопытная, но уже излучающая непреклонную уверенность и железную силу, так притягательные для тех, кто любит повиноваться. Под чёрным облегающим нарядом просматривались налившиеся силой мышцы и округлившаяся грудь.

– Это неразумно, – полководец пожал плечами, протягивая племяннице чашу. – Ты упустила возможность, а упущенная возможность принадлежит противнику… Зачем ты пришла?

– Но ведь ты знал, что я приду, – Кинана улыбнулась и сделала хороший глоток, должно быть устала, пробираясь по горам. – Иначе зачем бы ты поставил палатку в стороне от остальных, да ещё прямо на нашей тропе?

– Я не люблю шума, к тому же, это место удобно расположено. Итак, зачем ты пришла?

– Поговорить… Дядя, пойдём со мной.

– Не верю, что ты не догадалась, почему я не могу этого сделать, – лицо Сосфена не выразило ни малейшего удивления.

– Но неужели никак…

– Змея и камень…

– Я так и думала, – печально вздохнув, Кинана поставила чашу на столик. – «Клятву смоет только смерть…» Иначе ты нашёл бы выход, да же? Ты присоединился бы ко мне?

– Зачем говорить о том, чего не случится? «Потраченное без пользы время…

– …принадлежит противнику», – закончила Кинана и грустно улыбнулась. – Дядя, на самом деле, я пришла попрощаться.

– Попрощаться? Мы встретимся уже завтра.

– Не встретимся. Я больше не собираюсь сдаваться живой. Завтра к вечеру, я буду мертва.

– Сдаваться? Мне кажется, или бой даже не начался?

– Какая разница, начался он или нет, если известно, чем он закончится? Пока не знаю как, но ты победишь – ты побеждаешь всегда и всех.

– Разве у тебя нет плана на битву? Ты придумала что-то неожиданное, так ведь?

– Придумала, – Кинана горько усмехнулась. – И даже думала, что это сработает, пока снова не увидела тебя. Всё это бесполезно, правда, дядя? Пока ты здесь, в этом лагере, нам не победить. Всё кончилось, не начавшись.

– Я ожидал услышать это от кого угодно, но не от тебя, – поморщился Сосфен. – Ты разочаровала меня, ученица, но что ж, раз так, держи… – он достал из ножен длинный кинжал и протянул его племяннице.

– Что это, дядя?

– Помочь тебе или сделаешь всё сама?

– Но…

– Это лучшее, что ты можешь сделать, – в бесстрастном голосе Сосфена прорезались нотки гнева. – Ты сдалась и похоронила себя заранее. Ты не подумала о трёх десятках тысяч людей, которые пришли сюда с тобой и стали ради тебя мятежниками. Получается, они подставили шеи под топор впустую… ну это всё пустяки. Не хочешь жить – не живи, но нечего тащить за собой в могилу других.

– Я хочу жить, и я хочу спасти моих людей. Хочу, но что я могу сделать? Ничего.

– Нет положения, в котором нельзя сделать ничего. Знаешь, кто сказал мне это? Мой брат – твой отец.

– Твоему брату не приходилось сражаться с моим дядей!

– Ты хочешь жить? Хочешь, чтобы жили твои люди? Да или нет?

– Я хочу жить! – Кинана почти кричала, по бледному лицу потекли слёзы. – Я хочу, но…

– Так сделай что-то! – взорвался Сосфен, так неожиданно, что девушка вздрогнула. – У тебя есть план битвы?! Ну так следуй ему, если он хорош, а если нет – у тебя есть целая ночь, чтобы придумать новый! Сделай что-то или бери нож!

Кинана молчала, шмыгая носом, её взгляд будто примёрз к зловеще поблёскивающему лезвию. Сосфен терпеливо ждал.

– Прости, я не знаю, что на меня нашло, я… – она тщетно попыталась совладать с чувствами, но разрыдалась в голос и, оттолкнув руку с ножом, бросилась дяде на шею.

– Слабость, непростительная для полководца… – проворчал Сосфен, осторожно прижимая племянницу к железному нагруднику.

– Я устала быть сильной, – бормотала девушка, всхлипывая, слёзы стекали по чеканным посеребрённым змеям доспеха на обшитый железными бляхами пояс, – Все смотрят на меня, все ждут… Царица, герой, убийца варваров. Всех похвалить, всех успокоить, всем улыбнуться… а я боюсь! – последнее слово она почти провыла, еще плотнее вжимаясь лицом в холодное железо.

– Все мы боимся, девочка. Не ты первая, не ты последняя,