Читать книгу - "Мессия - Игорь Вардунас"

— А вам не приходило в голову поинтересоваться у самого Гая, что он думает обо всем этом? — Все посмотрели на Кевина, стоявшего спиной к собранию у старинного шкафа с книгами. Он аккуратно ел бутерброд с помидорами и запивал его чаем. — Может быть, все это ему нахрена и не нужно, и на все глубоко плевать? А? Не думали об этом?

— Бросьте, Гарри, — поморщившись, махнул рукой Даррел. — Неужели он сам не понимает, что его исключительность идет всем только на пользу? Расслабьтесь, все тип-топ. Парень на нашей стороне. Что-то я проголодался, — он встал с кресла и подошел к столику с закуской.

Подскочивший оператор долгим крупным планом фиксировал, как бутерброд медленно поглощается ртом режиссера. Поставив пустую чашку на стол, Кевин начал собираться.

— Но не кажется ли вам, что вся вот эта мишура, — закинув на руку пальто, он жестом обвел стол. — Сопутствующие товары, футболки, кепки с его фото, песни… Что это перебор, ребята, м?

— Но ведь чтобы Мессия работал, нам нужно его как можно выгоднее продать, разве нет, — вопросом на вопрос ответил мистер Скизи. — Вы же сами говорили, что намерены сделать с ним несколько своих передач. Что, скажете, что не печетесь о рейтинге и о своей популярности, Кевин?

— Тут другое. В своих передачах, в отличие от всех вас, я буду с ним просто разговаривать, слушать, и что самое главное, слышать его. А это, — он еще раз указал на стол. — Разумеется, короля делает свита. Но, по большому счету, мы все ему не так уж и нужны. Он уже полноценен без нас, просто вы этого никак не увидите.

Поставив чашку на столик, он накинул пальто.

— Ладно, работайте. А у меня ранний эфир, так что прошу простить, но мне придется откланяться.

С этими словами Кевин вышел из помещения.

* * *

Гай, стоявший все это время за дверью, с ужасом слушал, о чем говорят люди, которых до недавнего времени он искренне считал своими друзьями. Метьюс чувствовал, как его буквально трясет от гнева.

— Что вы тут творите! — заорал он, врываясь в гостиную.

Мистер Скизи поспешно выключил голографический телевизор. Кристофер и Тадеуш испуганно посмотрели на пышущего яростью Метьюса и бочком двинулись в сторону второго выхода из гостиной.

На крики из оранжереи прибежали Лара и Саймон.

— Гай, что случилось? — девушка смотрела на космонавта и не могла поверить своим глазам. Обычно тихий и скромный мужчина сейчас был больше похож на грозного демона, вырвавшегося из чертогов Преисподней в поисках грешных душ. Лицо Метьюса налилось кровью, костяшки на сжатых кулаках побелели от напряжения.

Немая сцена затягивалась. В гостиную вошел Алекс, успевший проводить конгрессмена до автомобиля. Он моментально понял, что Гай находится на грани срыва, и постарался его успокоить.

— Гай! Гай, ты меня слышишь? Прошу тебя, не делай глупостей! — стараясь говорить как можно спокойно и миролюбиво, Алекс медленно стал приближаться к застывшему посередине зала космонавту. — Гай, пойдем выпьем кофе и все обсудим.

Но стоило Алексу положить руку на плечо Метьюса, как тот вскрикнул и замертво рухнул на пол.

* * *

Гай в очередной раз взял в руки потрескавшийся от времени квадрат голографического журнала, покрытый затейливым узором из царапин и потертостей.

Щелкнув на символ «play» в правом верхнем углу, он принялся в сотый раз читать вслух:

«ПАРНИ ИЗ ПРОШЛОГО

Фото: Антон Корбайн

Текст: Джорджи Ворт

Здесь речь пойдет о том, что такое хорошо и что такое круто. О том, что от безрассудства до гениальности один шаг. О том, как улица воспитывает характер и закаляет одиночеством. И что короткая отсидка за мелкий грабеж двух незнакомых людей может изменить жизнь. На вертушке „Электрический проповедник“, пятый альбом легендарных J&M, к которым все вышесказанное имеет самое прямое отношение.

Они сидят напротив меня, тянут пиво с бравадой школьников, прогулявших последний урок. Тот, что поменьше, пялится на плакат с Монро над моей головой, хоть за его темными очками этого особо и не видно. Закуривают, пихаются. Подтрунивают друг над другом. Словно находятся не в тематической кафешке в Сохо, куда их все-таки удалось выцепить, а в каком-нибудь кабаке на окраине Гарлема. Обычные неприметные парни, до сих пор похожие на клерков, которых поперли с работы. Живые легенды. Дейв Сильверман и Райли Пул, известные всему миру как „Джарвис и Манкимен“…»

Гай уже выучил это статью наизусть и мог произнести ее слово в слово, даже не поглядывая на пластиковый журнал. Но сегодня индикатор кислорода в спасательной капсуле приблизился к критической отметке, и Метьюс понял, что это конец.

Запасы провизии закончились пару дней назад. Капсула двигалась в сторону Земли, но двигатель, питающийся от солнечных батарей на корпусе, конечно, и близко не стоял с той скоростью, что развивал фотонный двигатель.

«Если не секрет, кто из вас человек-обезьяна?

Джарвис: Каждый раз кидаем монетку (смеются).

С чего все начиналось?

Джарвис: Как у всех нормальных парней. С улицы и битых окон. Ничего лишнего. Отец ушел, когда мне было двенадцать. Я был в бешенстве. Даже хотел выследить и шлепнуть старика садовым секатором, мнил себя героем отмщения, представлял, как буду писать матери из тюрьмы, даже не заботясь о том, что она будет чувствовать, оставшись совсем одна. Ну, знаешь, весь этот детский эгоизм. А когда вернусь, мы заживем только лучше, и никто нам будет не нужен. Воинственный карапуз, размахавшийся кулачками, но которого можно подвесить на сук за подтяжки. Романтичная юношеская фигня.

Но ты ведь действительно отсидел?

Месяц. Может, это и стало главным переломным моментом. Школу бросил, надо было что-то найти, чтобы прокормиться с матерью. На зарплату швеи с великовозрастным полудурком, каким я был, особо не разгуляешься. Вдобавок адски хотелось гитару. Я даже играть не умел, но рядом с парнями, у которых имелись гитары, всегда вились девчонки. Это стимулировало. Приличную работу найти тоже не забор переплюнуть — связи, рекомендации, колледж подавай, а хотелось всего и прямо сейчас. Знаешь, как это бывает. Ну и понеслось… В пятнадцать ошивался возле кабаков и бензоколонок, в двадцать уже тырил телики и автомобильную электронику по мелочам, вот и оказался за решеткой.

Манкимен (смеется): Ты умеешь произвести впечатление».

Сперва Гай рассчитывал высадиться на «Эс-Эс Венчур», но все никак не мог выйти с ними на связь. Потом он увидел марсианскую колонию, точнее то, что от нее осталось. Тогда он впервые задумался над тем, что в тот момент, когда он забрался в эту консервную банку, он оказал себе медвежью услугу. Лучше было сразу погибнуть от взрыва, вместе с обезумевшими Оуэном и Кейджем.

«А ты-то как загремел?

По глупости. Я вообще сирота. Сначала приют, потом канителился то здесь, то там. Подрабатывал ходячей рекламой. Пел в барах, когда пускали. Однажды прицепился какой-то „розоватый“ мужик, с внешностью сутенера, неожиданно решивший, что я позарился на его побрякушки. Спасло то, что он был датый и дрался как баба — списали на дебош и все. Дали обоим по пятнадцать суток. Там уже и познакомились вот с этим парнем.