Читать книгу - "Страж государя - Андрей Бондаренко"

Швелька, давясь и перхая, выцедил до дна оловянный стаканчик с какой-то неизвестной жидкостью, браво крякнул, отставил стаканчик в сторону, несколько раз подряд громко икнул.

— Как всё получилось? Да этот Александр Данилович оказался полным дурнем, бестолковкой обычной. Не, сперва-то я думал, что он — из настоящих псов, вмиг меня выведет на чистую воду и прикончит самолично… Чего-чего, а в этом он — дока. А потом смотрю, а он всякое враньё принимает за чистейшую правду, да ещё и денег платит за это. Ну, и давай его старательно грузить всяким разным. Опаньки, а он мне верит! Короче говоря, я теперь у него хожу в верных помощниках! Правда, этот мерзкий старикашка Вьюга что-то подозревает, копает под меня старательно…

— Может, мы этого Вьюгу — того, по-тихому… — предложил один из «бывалых», резко проведя по своему горлу длинным грязным ногтем большого пальца.

— Не стоит! — презрительно скривился Швелька. — Учишь вас, сиволапых, учишь, а толку никакого… Всё — прирезать или дрыном вмазать сзади по башке! Мы сделаем по-другому. По-умному. Завтра, сразу после утренней трапезы, они все уезжают на Переяславское озеро — кататься на построенном корабле, там и пробудут с неделю, а то и поболе. И Пётр уезжает, и Меньшиков, и генерал. А Зотов со Стрешневым и Голицыным как раз в Москву собрались — по делам денежным, ефимок выпрашивать у правительницы Софьи… Так что, считай, я в Преображенском останусь за самого главного. Вот слушайте сюда. Завтра, на самом закате, я сниму кобелей от северного забора, пролезете через лаз, где доски отгибаются в сторону, я вам показывал на той неделе… В светёлке, что сразу за луковой башенкой, я оставлю круглое окошко открытым. Влезли, сразу направо — там молельня. Мощи Святые заберите — они в золотой оправе, а ларец, где они хранятся, сам весь в самоцветах чудных, денег стоит немалых. Зотыч сказывал, что, мол, целых триста пятьдесят рублёв… Иконы берите только те, что висят на дальней стенке. Ясно? В коридоре за дверью — сундучок стоит, и его прихватите с собой. Что там? Не знаю. Но старая царица, Наталья Кирилловна, очень уж им дорожит. Потом там вещи Вьюги разбросайте — вот его войлочный колпак, пояс, фляга…

— А ты-то как? — заботливо спросил второй бугай. — С тебя-то не спросят потом?

— Чёрт, чуть не забыл! — долетел до Егора тоненький голосок Швельки. — Подставного с собой обязательно возьмите. Долю пообещайте малую. Как будете уходить через окошко, так сразу его, родимого, и кончайте. Только ножом, чтобы много ударов было — во все места… Ещё с собой возьмите большую флягу со свиной кровищей. Когда будете отходить к забору, то следом лейте кровь. Щедро так лейте! Я потом ножом у себя жилу кровяную открою около плеча, меня и найдут — рядом с мёртвым терпилой. Мол, я воров пытался задержать, одного убил, второго ранил, да и самому досталось, вот душа меня и оставила — на время… Думаю, медаль ещё дадут, да и серебра отсыпят, опять же…

— Голова ты, Швелька, голова! — дружно забухтели бугаи.

Егор резко развернулся и медленно пошёл назад: от поляны к селу Преображенскому вела только одна дорожка, натоптанная Потешными полками, ночью лесом в обход не пойдёшь по доброй воле… Он спрятался за знакомым толстым вязом. Ожидание — дело привычное: пять минут, десять, двадцать, час. Визуально, понятное дело, сугубо на ощущениях…

Ага! Вот где-то вдали послышался весёлый беззаботный свист, это Швелька, довольный жизнью и самим собой, следовал к месту постоянной дислокации. Как только неверный сотрудник прошёл мимо вяза, Егор одним прыжком оказался на просёлке, сильно и резко ткнул костяшками пальцев правой руки предателя в область копчика, в строго определённую болевую точку.

— Ох, ты! — выдохнул Швелька, медленно и плавно опускаясь на колени.

Одна рука крепко обхватила шею молодчика, другая — голову. Резкий рывок, противный громкий хруст… Он просто развёл руки в стороны и спокойно пошёл дальше, тело, негромко стукнувшись о землю, осталось лежать безвольной тряпичной куклой на тропе. Приберутся потом, благо — было кому…

Жалко было Швельку? Безусловно — жалко! Да вот Времена эти… Не любили здесь слабых. В том плане что сжирали тут же, без лишних разговоров, а кости обгладывали добела и выплёвывали…

Егор вернулся к оставленному возку, снял с лошадиных морд уже пустые холщовые мешки, вытащил из земли тормозной штырь, забрался на облучок, громко щёлкнул кнутом. Совершенно не заботясь о тишине, безалаберно и беспечно напевая какую-то глупую песенку, он, ориентируясь только на лунный свет, подъехал к первому кольцу постов (покойным Швелькой и выставленному), громко чихнул.

— Стой! Кто следует? — тут же отозвался слегка испуганный голос. — Назовись, путник! Стрельну же!

Широко улыбнувшись, Егор гордо ответил:

— Царёв охранитель следует!

Ранним-ранним утром — солнце ещё только робко выглядывало из-за линии горизонта, он совершенно беспардонно растолкал крепко спящего Бровкина.

— А, что? Уже отъезжаем? — разволновался Алёшка, старательно протирая заспанные глаза.

— Да тихо ты, увалень, не шуми! — сердито зашептал Егор. — Давай, быстро одевайся и выходи на двор! Разговор есть серьёзный…

Алёшка, зевая сладко и безостановочно, наконец, выбрался на свежий воздух, зачем-то мелко перекрестился на утреннее солнышко, неловко и сонно присел на высокую завалинку рядом с Егором, ещё раз бестолково спросил:

— Так когда едем-то, Данилыч? — завертел головой, прислушиваясь к приглушённому тоскливому вою. — Что это, никак Хмурый блажит? Что это с ним, заболел? А где же наш Швелька? Дрыхнет ещё, лентяй?

— Сколько вопросов! — невесело усмехнулся Егор. — Отвечаю — по мере их поступления. Ты с нами сегодня на озеро не едешь…

— Как, почему?

— Так, по кочану! Слушай очень внимательно…

Егор подробно рассказал Бровкину обо всех событиях прошедшей ночи. Алёшка слушал, пребывая в полном обалдении и недоверчиво качая головой, в самом конце рассказа выдохнул расстроенно:

— Как же так, Швелька? Как же так? И зачем тебе это было надо? Как теперь это втолковать Хмуру? Он же не поймёт…

— Жадность русская всему виной! Пожирней, погуще и вообще — желательно на халяву! Ладно, Лёша, не грусти! — посоветовал, поднимаясь с завалинки, Егор. — Остаёшься здесь главным. Как мы отъедем, так подбери там Швельку, похорони, как полагается, Хмурого утешь… Да, завтра на закате убери собак от северного забора, возьми с собой двух солдат с ружьями, успокой тех двух бугаёв с ноздрями рваными…

К осени — в строгом соответствии с исторической хронологией — свергли и заточили в Новодевичьем монастыре правительницу Софью. Кому надо было отрубить головы — отрубили, кого надо было сослать — сослали, всех отличившихся щедро наградили… Егор даже получил чин поручика — года на полтора раньше, чем настоящий Меньшиков!

Пытался, конечно же, помня о Контракте, отказаться, да куда там. Пётр был непреклонен, даже гневаться начал всерьёз, устав уговаривать. Пришлось согласиться…