Читать книгу - "Ходячее недоразумение в академии Примы - Катерина Цвик"

— Как тебя зовут? Мы ведь еще не познакомились.

— Варвара, можно просто Варя, а тебя?

— Лайла. 

— Извини, но… ты вампирша? 

— А разве незаметно?

— Ну, если учесть, что я о параллельностях узнала не больше месяца назад...

— Да ну?! Где ж ты такая дремучая жила?..

Мы еще немного поболтали обо мне, выпили по кружке чая, и я спросила:

— Как так вышло с бельем? 

Вампирша передернула плечами и с явной неохотой ответила:

— У меня старшие сестры учатся тут на четвертом и пятом курсах. Вот и сделали мне такой «подарок» к поступлению: «Тут твой размер, не сомневайся, если, конечно, за лето ты не разжирела». Я открыла коробку, а там вся эта красота. Толком рассмотреть, правда, не успела — за мной сестры пришли. Ну а после занятий, пока никого не было, решила померить. Одни, другие, а они так пережимают тело, что носить невозможно. Вот я про их «разжирела» и вспомнила…

— Да уж, шуточки у твоих сестричек… — хмыкнула я.

— Ничего, я им отомщу, — и она меланхолично подперла кулачком щеку — видимо, мой сбор успокоил ее слишком сильно. — Только придумаю как... Все детство ведь надо мной прикалываются, а я и ответить не могу — их же двое… Думала, хоть сейчас успокоятся…

— Эм-м… — я покрутила в голове пришедшую вдруг мысль. — Как ты смотришь на то, что я поучаствую в твоей мести?

— А есть идеи? — чуть заторможено поинтересовалась вампирша.

— Есть! Только нам придется помириться с Мотей. — Я прислушалась к звукам за дверью. — Кстати, как-то он подозрительно там затих…

Мы с соседкой переглянулись и с некой опаской направились к двери. Прислушались — тихо. Хотя совсем недавно Мотя на все общежитие самозабвенно кричал о несправедливости жизни и жестокосердии женщин, а особенно ведьм, вампирш и Маришек.

Я приоткрыла дверь и аккуратно высунула голову. 

Никого.

Вокруг полная тишина, будто в общежитии и нет никого. 

Тихий скрип открываемой мной двери разнесся многократным эхом. Мы с Лайлой, которая выглядывала из двери поверх моей головы, вздрогнули и непроизвольно теснее прижались друг к другу. Откуда здесь могли взяться такие звуки?

Делать шаг за пределы комнаты отчего резко расхотелось.

— А может, ну его? — прошептала вампирша.

И по коридору разлетелось эхо: «Ну его, ну его, его, о-о-о»…

Мы с грохотом захлопнули дверь, подперли ее своими спинами и испуганно переглянулись.

— Что это было? — шепотом спросила Лайла.

— Не знаю. Может, общежитие чудит?

Я знала, что академия может преподнести много сюрпризов, но чтобы вот так пугать? А Мотя, между прочим, там один. И ему тоже страшно, только у него нет спасительной двери, за которой он мог бы спрятаться. Вернее, была, но мы закрыли ее перед его носом. 

У меня даже слезы на глаза навернулись, и я шмыгнула носом.

— Ты чего? — недоуменно посмотрела на меня соседка.

— А Мотя там один! Понимаешь? Мы его не впустили!

По лицу вампирши стало понятно, что она тоже это осознала.

— Выходим! — тут же развернулась я к двери и решительно взялась за ручку.

— Я с тобой!

Запала хватило на то, чтобы сделать шаг за дверь, которая с несвойственным грохотом, усиленным каким-то потусторонним эхом, захлопнулась за нашими спинами. 

— А-а-а! — завизжали мы с Лайлой -, оборачиваясь, когда на нас прямо с потолка спикировало нечто зубастое и не менее экспрессивно орущее басом:

— Бу-у-у-у!

Вампирша, не будь дура, тут же превратилась в летучую мышь, и тяжесть налетчика вся пришлась на меня. Я упала, закрывая лицо перекрещенными руками. И вот тут у меня сработала все это время спавшая стихийная магия огня, которая вырвалась из рук и опалила нападавшего.

— А-а-а-а-а! — орал он подозрительно знакомых хриплым голосом. 

Хорошо хоть первый магический выплеск был небольшим и нападавшему лишь опалило радужную шерсть, не превратив его самого во вкусно пахнущего запеченного зайца.

— Мотя! — заорала я, разглядывая сидящего рядом ошалело хлопающего глазами подпаленного фамильяра. — Ты идиот?!

В этот момент двери в соседние комнаты начали активно открываться, а из них выглядывать привлеченные шумом девушки. Представляю, что они увидели: рыжую всклокоченную ведьму, лежащую на полу, зайца с почерневшей шерстью и без усов, которые только что осыпались пеплом с его наглой и явно охреневшей морды, и летающую над всем этим крупную летучую мышь, продолжавшую вполне по-человечески вопить на одной ноте. 

Повисшая было оторопелая тишина взорвалась гулом обсуждений и нервных смешков.

— Привет! — я встала и помахала всем рукой. — Тут у нас небольшое недоразумение произошло. Не обращайте внимания. — Подхватила все еще не отошедшего от шока Мотю, халатик, в котором выскочила моя соседка перед превращением, и ввалилась обратно в комнату, впуская ее следом. — Мотя, ты идиот? — повторила я вопрос, пристально рассматривая фамильяра на предмет повреждений.

Пострадала лишь его шерсть на брюхе и морде. Ожогов, к моему удивлению и дикому счастью, видно не было. Крепко прижала его к груди и облегченно выдохнула.

— Вы меня не впускали, — обиженно пробасил он, — я решил подшутить.

— Дурацкие у тебя шутки, Мотя!

— Какая подруга, такие и шутки, — он никогда не называл меня хозяйкой, и я была этому рада.

— Ну я бы до такого точно не додумалась.

— Так а я тебе тогда на что?

— Слушайте, — пропищала продолжавшая летать под потолком вампирша. — Я, конечно, рада, что все хорошо закончилось, но я теперь не могу превратиться обратно! — под конец тирады ее голос сорвался и превратился в писк.

— Почему? — удивились мы с Мотей на пару.

— Потому что я вообще первый раз эту форму приняла! 

И вот что нам теперь делать?

***

На мой извечный вопрос «Что делать?», как ни странно, ответил Мотя:

— Как что? Мстить! Вы же хотели отомстить ее сестрам? 

— Но как же… — я в замешательстве указала на плюхнувшуюся передо мной мышь.

Мотя прищурился, окидывая ее взглядом:

— Ну, раз у нее это первое превращение, то если она из него перевоплотится обратно, снова получит возможность поменять форму не раньше, чем через неделю. 

— А если не перевоплотится? Она же не знает как!

— Ой, да что в этом сложного? Всего и нужно успокоиться и настроиться на свой прежний образ, — махнул лапой Мотя и, зацепившись взглядом за обгоревшую шерсть, застыл. — Это я такой везде?! — наконец, выдавил он.