Читать книгу - "Флот вторжения - Гарри Тертлдав"

— Это всего лишь маленький остров.

Гольдфарб мысленно представил земной шар и вдруг осознал, какой же маленькой должна выглядеть Англия из космоса.

— Не такой уж маленький, чтобы удержать ящеров от бомбардировок, — с горечью произнес Джоунз.

— Посмотри-ка туда! — воскликнул Гольдфарб, указывая направление.

Они с Джоунзом направили полевые бинокли на движущиеся в небе пятнышки. Те перемещались в южном направлении.

— Думаю, это наши, — сказал Гольдфарб. — Отправились к гнезду ящеров во Франции.

.— Ящерицы у «лягушатников». — Джоунз засмеялся собственной остроте, но быстро умолк. — Кто знает, сколько этих храбрецов вернется назад со своей прогулки. Говорят, орудия ящеров похуже зениток над Берлином.

— А меня больше занимает, наносят ли и джерри удары по ящерам? — Тут Гольдфарбу пришла в голову новая мысль: — Если и наши и их самолеты одновременно пытаются атаковать ящеров, продолжаем ли мы по-прежнему лупить друг по другу?

— Надеюсь, что нет! — воскликнул Джоунз. — По-моему, это сущий идиотизм.

— Конечно, — согласился Гольдфарб. — Я тоже так думаю. — Он рассмеялся, но несколько натянуто. — Впервые за все эти сумасшедшие годы я не желаю немцам побыстрее отправиться к дьяволу.

— Немцы — все же человеческие существа. Поставь их рядом с марсианскими чудищами, и я знаю, кого выбрать, — сказал Джоунз.

Гольдфарб что-то проворчал в ответ. Он упрямо не хотел делать каких-либо уступок нацистам и полностью соглашался с едким замечанием Черчилля, что, если бы сатана объявил Гитлеру войну, он бы устроил предводителю нечистой силы радушный прием в палате общин. Но колкости быстро забылись. Сейчас весь мир оказался лицом к лицу с таким дьяволом, которого и вообразить не мог. Перед лицом германского вторжения Британия пошла на альянс с Россией, потому что Германия худа хуже большевиков. Если же ящеры еще хуже Германии, означает ли это появление новых альянсов?

Ход его мыслей прервал вражеский самолет, с пронзительном звуком пронесшийся совсем низко, на уровне верхушек деревьев.

Гольдфарб схватился за телефон и завертел ручку так, словно от этого зависела его жизнь. Тем временем над ними промелькнули еще несколько самолетов ящеров, летевших на северо-восток. Свой доклад он выкрикивал сквозь завывание их моторов.

— Если эти сволочи летят на Лондон, они будут там через минуту, — с горечью произнес Джоунз, когда Гольдфарб положил трубку.

— Эскадрилья наших истребителей может быстро подняться в воздух, — не очень уверенно ответил напарник.

— Может, — согласился Джоунз. — Да только нашим не догнать их самолетов. До сих пор лучшей тактикой было маневрировать в воздухе и наносить удар, когда ящеры полетят назад.

Они молча следили, как вражеские бомбардировщики исчезают вдали.

— В Кембридже я немного изучал историю, — продолжал Джоунз. — Знаешь, в древности византийцы обычно позволяли арабам беспрепятственно проникать в Малую Азию, а затем поджидали их на обратном пути вместе с добычей.

— И это давало результаты?

— Иногда. Но византийцам и самим доставалось.

— Что ж, нам тоже досталось. Надеюсь, мы сможем выстоять, — сказал Гольдфарб и добавил: — Выбирать-то все равно не приходится.

Джоунз не ответил. Гольдфарб ковырял пальцем в ухе, пытаясь избавиться от звона. Не помогало — моторы у самолетов ящеров были слишком громкими. Гольдфарб прикидывал шансы на удачу британских ВВС и одновременно жалел, что сам не сидит в кабине «спитфайра». Однако в летный состав его не взяли. Оставалось утешать себя мыслью, что он делает все, что в его силах, засекая вражеские бомбардировщики.

Французский берег проступал на горизонте низкой угрюмой полосой. Гольдфарб поднес к глазам бинокль. Франция приблизилась. Три года назад тот берег служил для Англии щитом. Потом с пугающей неожиданностью щит пал и превратился в базу для нанесения ударов по самому сердцу Англии.

Гольдфарб вздохнул:

— Идиотский мир, по-другому не скажешь.

— Да уж. — Джоунз поглядел на часы. — Скоро придет наша смена. Когда освободимся, не двинуть ли нам в «Белую Лошадь»? То, что они называют «лучшим пивом», к настоящему пиву, разумеется, никакого отношения не имеет. Зато там всегда можно поглазеть на Дафну, можно даже попытаться запудрить ей мозга.

— Почему бы и нет?

— Иногда есть за что благодарить ящеров, — сказал Джоунз. — Если бы они не разнесли радарную установку, мы бы ковырялись с ней дни напролет вместо того, чтобы волочиться за юбками. Радар по всем статьям — замечательная штука, но только после юбки.

— Верно, — согласился Гольдфарб. — Гляди, а вот и Рэг со Стивеном подходят, так что давай сматываться.

Поднимаясь со складного стула, Джоунз спросил:

— Слушай, не одолжишь мне десятку?

Гольдфарб пристально посмотрел на товарища. Р ответ Джоунз улыбнулся нагло и самодовольно. Гольдфарб вытащил бумажник и передал другу десятифунтовую бумажку.

— Если бы ты вел себя с Дафной столь же нахально, как сейчас со мной…

— С десяткой в кармане, может, и сумею.

— Ладно, пошли.

Война продолжалась. Точнее, за эти несколько безумных дней войн стало две, но жизнь тоже продолжалась. Гольдфарб быстро пробежал глазами свой отчет, а затем вместе с Джеромом Джоунзом поспешил в направлении «Белой Лошади».

* * *

Каждый раз, когда «Ланкастер» неуклюже подпрыгивал и отрывался от взлетной полосы, держа курс на Германию, Джордж Бэгнолл думал: «Может быть, я лечу навстречу своей смерти». Теперь же, в боевом вылете на позиции ящеров, он был почти уверен в этом. Да, в небе над Германией тоже витала смерть, но она была случайной: от зенитного снаряда, прошивающего самолет насквозь, или от ночного истребителя.

В полетах против ящеров смерть не была случайной. То был третий вылет Бэгнолла во Францию, и он уже видел это своими глазами. Если ящеры выбрали твой самолет, они обязательно его собьют. Ускользнуть невозможно: стрельба по ракетам оказывалась дохлым делом.

Бэгнолл бросил взгляд на Кена Эмбри. Лицо пилота осунулось, на скулах натянулась кожа, рот превратился в бескровную полоску. Этой ночью они летели низко, слишком низко, чтобы возиться с кислородными масками, поэтому лицо Эмбри было полностью открыто. Полет на большей высоте делал их более заметной целью. Королевские военно-воздушные силы дорого заплатили за этот урок.

Им повезло дважды, даже трижды, если считать ту жуткую свалку в небе над Кёльном в ночь, которую все называли не иначе как Ночь Высадки Марсиан. Но сколько еще продлится их везение?

— Странное ощущение, когда летишь не в эскадрилье, — признался Эмбри.

— Там мы представляли бы из себя стаю связанных уток, которых сшибают одну за другой, — сказал Бэгнолл.