Читать книгу - "Корсар - Юрий Корчевский"

Не спеша шёл я по знакомым уже улицам. Через несколько дней я отплыву из города, и как-то сложатся ближайшие полгода моей жизни?

Вечером, уже улёгшись в постель, я задумался – а что же делать с деньгами? Часть их я отдал купцам, с собой возьму серебра для собственных нужд. А остальное? У меня ещё оставались деньги из Пскова, здесь заработал, мурза за лечение визиря сполна отвесил золота. Не оставлять же его в доме Ефросиньи? Не ровен час – пожар, дома-то деревянные. Плакали тогда мои денежки, добытые потом и кровью. Или зарыть их где-нибудь, что делал я уже неоднократно? «Пожалуй, займусь этим с утра», – решил я и безмятежно уснул.

Утречком я позавтракал плотно, удивив этим хозяйку – обычно я по утрам ел скромно. В комнате своей собрал почти все деньги, оставив лишь на поездку. Набралось их много – больше половины мешка, да и весу изрядно – пуда два будет. Эх, дурень! Надо было сначала денежки припрятать, а потом коня Андрею отдавать. Куда я теперь попрусь с лопатой и мешком за плечами?

Пришлось мне сначала идти к Ксандру, одалживать лошадь.

– Так у тебя же своя есть, – удивился Ксандр.

– Отдал на время поездки в хорошие руки, пока она мне без надобности.

– Бери, не жалко.

Мы с купцом прошли в денник, оседлали лошадку.

Подъехав к своему дому, я вынес мешок с деньгами, перекинул его через седло и приторочил лопату. Задумался – куда податься? Желательно, чтобы и недалеко, и место приметное, однако же малопосещаемое. На глазах у прохожих землю рыть не будешь. А окрестности я знал не очень хорошо, поскольку из города выбирался не часто.

Тем не менее я выехал из города и поехал вдоль реки. Не закапывать же драгоценности в городе! Прятать у приметного дерева – глупо, его могут спилить, может сжечь молния. В моей ситуации нужно искать более надёжные ориентиры. Незыблемы – камни и река. А если бы удалось совместить эти два ориентира, было бы совсем хорошо.

И версты через три неспешного пути попался-таки камень, торчащий острым зубом на высоком речном берегу. Думаю, у самого камня рыть не стоит, под основанием может быть скальная порода.

Я отсчитал от камня десять шагов для ровного счета, вонзил лопату в грунт и принялся за работу. Мягкий грунт поддавался легко, и через час работы образовалась узкая и глубокая – метра полтора – яма. Вот в неё я и опустил свои ценности. Передохнул немного, засыпал яму землёю, вырезал подальше от камня кусок дёрна и сверху аккуратно прикрыл схрон, чтобы свежая земля не бросалась в глаза. Отошёл на несколько шагов, обернулся – и остался доволен. Если не знать, где я только что зарыл ценности, ни за что не догадаешься. Ровный ковёр из зелёной травы-муравы будет надёжно хранить мою тайну.

Я вскочил на лошадь. Елки-палки! А лопату-то забыл! Пришлось слезть с коня, приторочить её к седлу, а уж затем – галопом в город.

Лошадь я сразу же вернул Ксандру. Покосился Ксандр на лопату со следами свежей земли, хмыкнул:

– Не иначе как монеты закопал? – ошарашил он меня.

– Как догадался?

– Большого ума не надо. Уезжаешь отсюда надолго, лошадь брал, опять-таки лопата со следами земли – не бабушку же ездил закапывать?

Да, ничего от Ксандра не скроешь, друг мой проницателен и умён.

– А если и так, то что?

– Правильно, всё лучше, чем дома хранить. Далеко положишь – близко возьмёшь!

На том и расстались.

С утра я пошёл на торг, купил себе рубаху шёлковую новую, а, посмотрев на свои сапоги, решил и их обновить. Взял короткие – чуть выше щиколотки, из мягкой кожи, с каблуком. В Европе высоких сапог не носили. По прибытии туда я собирался сменить костюм и сбрить бороду, чтобы не сильно отличаться от местных жителей. Чужеземцев везде только терпят, не испытывая большой симпатии, потому лучше не бросаться в глаза.

Пару дней я провёл в мелких хлопотах, а к вечеру заявился Ксандр.

– Груз на корабле, всё готово к отплытию. С утра, после вторых петухов ждём тебя на судне.

– Я готов. Чего мне собираться, сума с пожитками да вторая – с инструментами лекарскими.

– Вот и славно. – Ксандр попрощался и ушёл.

…Едва пропели первые петухи, меня разбудила Ефросинья.

– Вставай, касатик, пора.

Эх, как вставать не хотелось, но надо.

Я умылся холодной водичкой, взбодрился.

Взял сумы в руки, поставил обратно, подошёл к вешалке, снял халат татарский – подарок визиря, обмотался поясом и надел тюбетейку. Чего им тут висеть, пылиться?

По пустынным улицам я прошёл к городским воротам, что выходили к пристани. Тут уже толпились крестьяне с телегами, распродавшими вчера свой товар и купившими своим домочадцам подарки, и всегда необходимые для хозяйства предметы – гвозди, скобы и прочее.

– Куды прёшь, нехристь!

Меня явно приняли за татарина.

– У, идол проклятущий, шастает тут спозаранку.

Однако стражники городские меня узнали. Удивились моему одеянию, но, улыбнувшись, выпустили первым.

У причала покачивался на лёгкой зыби кораблик. Когда я подошёл к сходням, вахтенный махнул рукой:

– Проваливай!

– Ксандра позови!

Вахтенный окинул меня неприязненным взглядом, с ленцой поднялся, сходил на корму.

Вышедший Ксандр тоже признал меня не сразу.

– Попутчиков не берём!

– Ксандр, да это же я, Юрий!

– Фу ты, не признал сразу! Богатым будешь! Всё в масть, как сходим с торговлей, так и разбогатеешь. Заходи, отплывать будем.

Я взошёл по сходням на судно. Это был крупный морской ушкуй. По рекам на нём тоже можно плавать, но лишь по крупным, глубоководным. Тесновато ему на реках, и разворачивался по течению он неуклюже, мешкотно. Зато потом парус подняли и – вниз. Ветерок помогал да течение.

Ксандр подвёл меня к корме. Здесь располагалась единственная каюта.

– Заходи, знакомься, сотоварищ мой торговый и судна владелец – Кондрат, сын Зосимы, Кротов.

– Юрий Кожин, – представился я здоровяку, вставшему навстречу мне с рундука. Рукопожатие было под стать его могучей фигуре, чуть пальцы не захрустели. Ему бы кулачным бойцом быть, а не купцом.

– Располагайся, каюта одна – придётся всем вместе жить. В тесноте да не в обиде. Мы же теперь пайщики.

Кондрат оглядел меня и улыбнулся.

– Ты чего так вырядился?

– Подарок визиря татарского. Подумал – что пылиться будет зря?

Чтобы не смешить сотоварищей, я снял халат, пояс и тюбетейку, оставшись в рубахе и в штанах.

– Вот! – одобрил Ксандр. – Теперь узнаю прежнего друга моего, а то – как басурманин, так и хочется вдарить.