Читать книгу - "Охотники Горелых земель 2 - Николай Львов"

— Вот тут я и собирался рассказать тебе нечто, к чему уже подвел тему. В этом мире завелся Пожиратель. Я и несколько моих товарищей были оперативно переброшены сюда. Вместе с Клинками, естественно. Наше оружие – это наши бессменные компаньоны. Мы с ним – две души, сплавленные воедино. Наша цель, соответственно, прибить Пожирателя. Он, понимаешь ли, сжигает души. Понемногу, но со временем он обнаружит, что смерть над ним не властна. Ну, естественная. Поэтому, в теории, он может полностью погасить этот мир. Тут, понимаешь ли, закрытый круг, и местные даже об этом знают. Тут должно быть строго определенное количество душ, и мои коллеги из других миров иногда адресно посылают сюда другие, на замену пожранным. Иначе тут все разболтается и полетит в тартарары.

— Как я понял и прочувствовал, посылают любых, кто под руку повернется?

— Не-а. Посылают или старых, или больных, или смертников, или тех, кто обладает потенциалом к становлению Пожирателем. Их опыт, эмоции, все, что составляло их личности, попадает в Чашу, а потом летит в другие миры. Ну, при адресной посылке, конкретно сюда. Судя по твоему рассказу, тебя убил дефектный адепт. Очень редко, но такое случается. Признаться, это происшествие будет пореже появления Пожирателей. И именно потому, что ты не подходил, у тебя не пропали воспоминания.

— Исключительно ради любопы…

— Вернуть могу, – перебил меня Авель, – Но не так, как ты хочешь. Могу адресно послать твою душу обратно в твой мир. Естественно, ты переродишься. Кем угодно, и в какой угодно временной эпохе. Тут я повлиять ни на что не в силах. Или же, в качестве компенсации, могу убрать остатки реинкарнационного шока, и к тебе вернутся все доступные воспоминания.

— Доступные?

— Ты же не думаешь, что беззаботно пролетел сквозь Ничто над Чашей и даже ничего не потерял? От сорока до шестидесяти процентов тебе вернется, на большее не рассчитывай.

Удивительно, но с меня как камень упал. Я давно мучился, переживая на счет своего гипотетического возвращения в свой мир, и нужно ли мне оно, а тут ответ на блюдечке.

И, честно говоря, мне уже и не хотелось возвращаться. Тут классно, я многого добился, тут друзья… И Лира…

— Воспоминания вернуть можно. Буду благодарен. Только перед этим хотел поинтересоваться. Кто хоть этот Пожиратель?

— Пока не знаем. Точно знаем, что он червивый, но уже лет двадцать мы его активно ищем. Найдешь, сообщи, – пошутил Авель.

— Заметано, – отшутился я.

— Ну, тогда приступим!

Авель выхватил топор и плашмя стукнул мне по черепушке быстрее, чем я успел сказать «ня». Естественно, этот урод меня вырубил.

* * *

— Джаспер, все в порядке?

Меня поднял нежный голосок Лиры.

— Ох, духи небес, у тебя синяк на половину лица!

— Да неудивительно… – я осмотрелся, наверняка с мрачным выражением лица. Авель смылся.

— Гиз рассказала, что ты был тут с человеком каким-то, что-то обсуждали. Потом он вышел, откланялся и ушел, пояснив, что тебе надо отдохнуть. Гиз тебя проверила, а ты тут лежал с синяком. Позвала меня. Ты как?

— Это был коллега того парня, что меня сюда закинул, – отозвался я, проигнорировав вопрос.

В голове шумело. Ворох воспоминаний сталкивался, перемешивался, вставал на свои места. Старые, блеклые, словно не мои воспоминания. Родители в другом городе, сестра, не любившая меня, универ…

— И… Как? – с опаской спросила Лира. Ее можно понять. Сейчас нельзя предсказать, что со мной будет.

— Он вернул мне часть воспоминаний. Максимум доступных. Часть я все же потерял.

— И что? Вспомнил имя?

— Ага.

— Давай, что ли, еще раз познакомимся, – Лира села напротив меня, достала откуда-то чистый стакан и налила себе чая. Я снова невольно залюбовался кудряшками, падающими на плечи, – Мое имя ты знаешь. А ты?

— Джаспер, – и я улыбнулся ей во все тридцать два. А Лира улыбнулась в ответ.

Интерлюдия. Эдвин

Эдвин сидел на кровати, в дешевой съемной квартире, точил резонатор и собачился с Девятой. Не то чтобы ему действительно нужно было точить кинжал. Просто это успокаивало и одновременно занимало руки. А спокойствие и занятые руки – это вот прямо то, что ему сейчас требовалось.

Общаться с Девятой было откровенно трудно. Нрав хитрого, изворотливого, кровожадного берсерка, скрипучий голос, неизменно отдававшийся в костях черепа мерзким зудом… Эдвин впервые познакомился с Девятой, когда ему было четырнадцать, и до Летней войны было еще очень далеко, но так и не смог окончательно привыкнуть к ее голосу.

Осложнялось дело тем, что Девятая была возбуждена тем, что Эдвину сломали инструмент. Уже больше недели прошло, а муза все резвилась в его голове и упрашивала порвать на клочки ну хоть кого-нибудь. Эд был терпеливым человеком, но сейчас он был готов действительно кого-нибудь убить, лишь бы она заткнулась.

— «А я тебе говорю, что прорываться надо с шумом, с боем, с потоками крови…» – упрямо скрежетала Девятая.

— Ну а к чему мне шум? – отозвался Эд, с остервенением шоркая оселком по уже и так бритвенно-острому лезвию. – Я тихо зайду, узнаю все, что мне нужно, и покину заведение. Возможно, с призами. Это ведь почти верняк, след горячий, как пирог из печки.

— «Разве Инструктор учил тебя тихому проникновению? Тебя учили превращать людей в неопознаваемые комки мяса. Давай! У тебя это хорошо получается!»

— Тебе лишь бы мясо. Не спорю, многие люди заслуживают быть прирезанными, но обычные гости, обслуга? К чему мне их смерти? И ты сама знаешь, что мне учили и тихому проникновению.

— «Да, учили. И ты сам знаешь, что это все для того, чтобы устроенная тобой резня была еще более зрелищной!» – Девятая издала звук, будто шумно сглатывает слюну. Она была нематериальна, и, естественно, никакой слюны у нее не было и в помине, но, как и любая муза, звуки она повторяла просто превосходно.

На ее слова Эдвин только тихо вздохнул. Он прекратил мучать кинжал и прятал его в ножны. Вместо этого он перешел к столику, сел за ветхий, сухой и скрипучий стул, зажег стоящую рядом керосиновую лампу, вытащил револьвер и принялся за его разборку.

— «Потрясающий волшебник звука, второй Курсант, и занимается смазкой кусочка железа…» – сварливо отозвалась Девятая. Она не признавала огнестрельное оружие.

Эдвин мог бы