Читать книгу - "Нужный - Руслан Ряфатевич Агишев"

из могущественных родов, которые многократно усиливались за счет брошенных детей с зачатками магических способностей. Последних или «выпивали», как южный плод со сладкой мякотью, или делали верной «собачкой».

— Господи…

У Рафи волосы зашевелились на голове, когда он снова и снова вспоминал эти странные черты детского лица — заостренные скулы, осунувшиеся щеки и темные мешки под глазами. Получалось, Лану просто на просто «выпивали»…

Вот тебе и лучшее будущее для сестры! Он-то думал, что она здесь не будет ни в чем нуждаться, сможет устроить свою жизнь. Ей, в конце концов, помогут выбиться в люди. А тут такое…

— Ноги, твою мать, поднимай! — слева ему вдруг прилетает сильный удар по дых. — Совсем про ноги забыл? Потом еще назад тащить придется!

Собравшись с духом, Рафи стал перестать ногами. Нужно было, чтобы хватка этих мордоворотов чуть ослабла. И тогда в него появится шанс достать до кармана.

— К столу его крепите!

Старик с деловитым видом открывал дверь кабинета. Отчего охрана замешкалась возле него и ослабила хватку.

Большего парню и не нужно было. Его ладонь незаметно скользнула в карман и тут же вынырнула обратно со свертком. Развернул его ребром, где был приклеен «черкаш» от обычного спичечного коробка.

— Слышь, старый хрен⁈ — громко и размеренно произнес Рафи, привлекая внимание всех троих. Чтобы все получилось, нужно их пристальные взгляды. — Я же тебя, как последнего дурня, надул! Слышишь, трухлявый пень⁈

Получилось! Привлек внимание! Князь Голицын, развернувшийся к нему, так глаза выпучил от бешенства, что сам на себя не был похож. Не меньше «охренели» и его охранники, от удивления даже рты раскрывшие.

— Смотри! — крикнул и, черканув свертком, с силой бросил его на пол.

От неожиданности все уставились в тот угол, а он, напротив, крепко зажмурился.

Не прошло и секунды, как рвануло! Сначала ударило по ушам, а потом и по глазам! От невероятно яркой вспышки у него жутко зачесалась кожа лица! А если бы не успел глаза закрыть?

Рафи медленно открыл веки, держа ладони у лица. В любой момент был готов закрыться.

— Ни хрена себе! — само собой вырвалось у парня, когда он осмотрелся.

У двери кабинета корчились все трое. Охранники, здоровые лбы, катались по паркету и завывали, как покалеченные псы. Ногтями раздирали глазницы, из которых хлестала кровь, мерзкая желтая жижа.

Старик, напротив, ни звука не издавал. Просто свернулся в клубок и лежал, словно мертвый.

— Б…ь, детской херней мага положил? Как же так?

Не веря глазам, легонько пнул князя. Никакого эффекта.

— Черт, черт… Я же целого князя замочил!

Рафи стал медленно пятиться по коридору. Шаг за шагом, пока не оказался у двери детской. От детского смеха, раздавшегося оттуда, дернулся и развернулся в ту сторону.

— Только, Кроху забери.

Резко распахнул дверь и прямо с порога позвал сестру.

Глава 11

* * *

Газета «Столичный вестник».

'… Наши источники сообщают, что светлейший князь Голицын внезапно занемог и отменил все запланированные на ближайшее время светские мероприятия, в том числе и раут у баронессы Никольской. Попытки справиться о причине недомогания не к чему ни привели: секретарь светлейшего князя никак не прокомментировал наши вопросы, телефон в княжеской резиденции не отвечал, отмалчивалась и охрана у ворот.

Однако, как нам стало известно, у ворот княжеской резиденции уже третий день подряд был замечен экипаж самого известного доктора столицы, барона Штампа. Дипломированный эскулап, имеющий в Санкт-Петербурге, самую обширную медицинскую практику, также не ответил нашему корреспонденту на вопрос о болезни светлейшего князя. Такое поведение может наводить на неутешительную мысль: недомогание светлейшего князя очень серьезно и вряд ли лечится обыкновенными примочками и травяными отварами.

Пользуясь случаем, редакция газеты «Столичный вестник выражает наши самые искренние пожелания выздоровления. Надеемся, что в самое ближайшее время светлейший князь Голицын снова выйдет в свет».

* * *

Эта странная парочка — встревоженный, нервно оглядывающийся по сторонам, юноша и бледная, сонно хлопающая ресницами, девочка — весьма выделялась среди тех, кто прогуливался в парке. Может дело было в их выделяющемся поведении, а может — в растрепанном виде и мятой одежде. Почтенные матроны при виде их строго сжимали губы и укоризненно качали головами, словно увидев хулиганов и безобразников. Степенные господа с дамами под руку тут же прихлопывали по карманам, проверяя на месте ли портмоне и часы. Сопливые мальчишки в матросках смотрели на них с выпученными глазами, то и дело тыча пальцами.

Только Рафи на все эти косые взгляды было плевать с высокой колокольни. Для него сейчас, вообще, никого и ничего не было, кроме его той девчушки, что он держал за руки.

— Кроха⁈ Проснись! Это я, Рафи! Посмотри на меня! Открой глазки! Открой!

Лана сонно зевала. Ротик то и дело широко открывался и со звуком закрывался. Глазки смотрели через полузакрытые веки. Казалось, прямо стоя спит.

— Лана? Просыпайся, миленькая! — он стоял перед ней на корточках и тормошил девчушку, с силой встряхивая маленькое тельце. — Я Рафи! Помнишь меня? Помнишь, как мы леденцы с тобой ели? Черт, леденцы! Кроха, сейчас за леденцами пойдем! Много-много леденцов купим! Пять, шесть, а лучше десять сахарных петушков!

Вздрогнув, парень подхватил ее в охапку и рванул с этой ношей в сторону ближайшей будки со сладостями.

— Тетенька, миленькая, дайте мне, пожалуйста, самых сладких леденцов! Самых-самых вкусных, чтобы слюньки сразу же потекли! — Рафи встал перед полной розовощекой продавщицей в белом фартуке и скорчил умоляющую рожицу, сложив руки перед собой в молитвенном жесте. — Сестренка от ваших леденцов без ума! За раз может три штуки сгрызть!

Вытащил из кармана целую горсть меди и положил на прилавок. Взамен сразу же получил целую охапку сахарных петушков. Большие, ярко-красные, на длинных палочках, они прямо сами в рот просились. Еще и одуряющий фруктовый запах от леденцов щекотал обоняние так, что слюна с губ начинала капать.

— Лана, леденцы! Смотри, какая вкуснятина! — он с жадностью лизнул леденец, всем своим видом показывая, какая это вкуснятина. — Бери, бери! Все бери! Пальчики оближешь!

Только девочка даже не ухом не повела. Всегда сладкоежкой была, с ума сходила по сахарной карамели, а тут никакой реакции. Совсем, значит, все плохо. Загоняли, выходит, эти твари.

Рафии даже застонал от этой мысли. Руки сами собой в кулаки сжались. Собственными же руками придушил их всех. После воскресил и снова придушил бы.

— Лана, Ланочка, просыпайся, миленькая! — леденцы выпали из его рук прямо на брусчатку, рассыпавшись ярко-алым крошевом. Он снова начал тормошить ее, с отчаянием всматриваясь в сонное личико. — Поднимайся, Кроха! Солнышко