Читать книгу - "Магистр - Валерий Большаков"

– Рад нашей встрече, магистр Олегарий, – густым басом пророкотал Кандиано, тщательно выговаривая слова греческого языка, и эхо запрыгало по залу, уносясь под неумело расписанный свод. – Постой пока здесь, Орм, – приказал он викингу.

Тот молча поклонился, по-прежнему не отводя глаз от магистра и аколита.

– Почтительно приветствую вас, высочайший, – ответил Сухов, непроизвольно косясь на Орма. У него даже мелькнула мысль-сожаление: одеть-то его одели, но оставили без оружия…

– Я вас оставлю, синьоры?.. – спросил Ипато, то ли вопрошая, то ли утверждая, но тая надежду.

– Останься, Витале, – велел дож, и патрикий приободрился. – Следуйте за мной, синьоры. Да, и не бойтесь ушей Орма, сына Харальда, – он и венецианский-то понимает с пятого на десятое, а уж ромейский для него и вовсе загадка…

Пьетро II проследовал за ряд тонких колонн и своею рукою раздвинул тяжелые складки парчовых штор. За ними скрывалась небольшая и потому уютная комнатка, где наличествовали удобные мягкие кресла. Дож уселся первым и жестом любезного хозяина пригласил гостей последовать его примеру.

Изрядно притомившийся Олег с облегчением погрузился в мякоть кресла и приготовился слушать. Что, интересно, надо от него этому дожу? В христианское милосердие Ипато Сухов не верил. Венецианцы – типичные жители Западной Римской империи, закоренелые индивидуалисты и заскорузлые прагматики, во всём ищущие выгоду.

– Венеция – маленькая, но гордая страна, – сказал дож внушительно. – У нас нет гор, в которых роют золото, нет равнин с тучными нивами. Каждый пятачок суши мы отвоевываем у моря, селясь на хлябях, – за порогом наших домов плещет вода… И всё же мы добиваемся высокого положения и великого богатства! Добиваемся своим умом, своим рвением к науке и труду. Ромейская империя и Халифат враждуют искони, а мы торгуем и с теми, и с другими. Пускай землицы нашей едва достаёт, чтобы стоять на двух ногах, зато мы повелеваем морями!

Венецианцы свободны, ибо живут в Республике, а я выбран ими, дабы править к вящей славе и пущему благу. И вот что поразительно, синьор Олегарий, – любой из нас, даже бедный рыбак или пастух, обладает куда большей волей и гордым достоинством, нежели императорский магистр. Не поймите меня превратно, синьор Олегарий, я вовсе не хотел вас обидеть, но ведь такова правда. Я бывал в Константинополе, меня принимали при дворе… Что ж, пришлось и мне следовать вашим унизительным обычаям – падать ниц перед базилевсом, целовать ему ноги… Тогда я попрал свою честь лишь ради Республики. И понял, что любой тамошний царедворец, даже магистр или кесарь, не господин себе, а раб, послушный воле базилевса. Знатный венецианец спокоен, он боится лишь Бога, ибо родовая честь и нажитое добро защищают его ото всех напастей земных. А можете ли вы, сиятельный, похвалиться тем же? Нет! По капризу базилевса или по навету подлеца вас могут ослепить и сослать, заточить в темницу или насильно постричь в монахи. Так зачем же нужен титул, что проку от богатства, если высокое положение ваше эфемерно и зыбко, если в любой момент милость государя может обернуться гневом, и тогда будет потеряно всё, ради чего вы жили и что успели нажить?

Сухов молча слушал дожа. И соглашался с ним.

– Чего хочет высочайший? – спросил он негромко.

Пьетро II склонился к нему и раздельно проговорил:

– Я хочу, чтобы вы, синьор Олегарий, подумали о том, как помочь и себе, и нам, и Империи, и Республике. Вы в достаточной степени знатны, богаты и могущественны, чтобы вершить великие дела…

– Например?

Дож посмотрел на Ипато, и тот сказал, то ли плохо скрывая волнение, то ли хорошо играя его:

– Разве по закону и по совести занимает трон Роман Лакапин? Нет, он должен был давно уже уступить престол Константину Багрянородному, истинному императору! Роман – всего лишь опекун Константина и его василеопатор,[45]но не слишком ли заигрался Лакапин? Не слишком ли он злоупотребил доверием Багрянородного и терпением его?! – Голос Ипато всё поднимался и поднимался, доходя до обличающих громов, и вдруг скатился до вкрадчивых тонов: – Так почему бы вам не помочь свершиться правосудию? Пусть восторжествует справедливость! Тем самым вы заслужите почёт и уважение и нового базилевса, и Венеции, ведь мы не оставим вас одного на поле брани.

Олег помолчал, переваривая новость. Ишь как его подняли! Огибая, обтекая пугающую прямоту, предлагают состряпать заговор под лозунгом «Долой царя!». Почёт… Это как? «Наградить посмертно»? Нет уж, увольте… Хотя отказа у него не примут – как спасли, так и обратно утопят. Хотя нет, прирежут скорее – тяжелая поступь Орма была слышна хорошо. Ох, не зря Ипато провёл его близ эшафота… Ох, не зря… Запугивал, сволочь. С другой стороны, геройствовать он тоже не собирается. «Жизнь за царя» – это не его опера…

– А чего добивается Венеция? – полюбопытствовал Олег. – Чего вы ждёте от нового базилевса?

Напряженное лицо Ипато исказилось от улыбки – поддаётся магистр!

– Наши притязания скромны, – сказал дож, – и не выходят за рамки торговли. Мы даже не требуем независимости! Зачем? Нам и так хорошо. Но вот дань снять бы с нас желательно. И порты имперские бы открыть для прямой торговли. И пошлины бы уменьшить. Вот и всё!

Олег помолчал, соображая. Копнуть ему давешние события или погодить? Копнём, пожалуй. Хуже не будет…

– Меня возвели в магистры из благодарности за то, что я предотвратил покушение на базилевса, – осторожно проговорил Сухов, будто ступая по канату над пропастью.

– Нам это известно, – кивнул Кандиано.

– Меня интересует, не были ли вы замешаны в том покушении, высочайший? – бухнул Олег. – А то уж больно много венецианцев попадалось мне, и все почему-то далеки были от благих намерений…

Дож нахмурился, переглянулся с Ипато и пожал плечами.

– Вы считаете это мудрым, – спросил он не без сарказма, – подбивать к свержению императора того самого человека, который раскрыл прежний заговор? Нет, синьор Олегарий, мы не причастны к покушению на базилевса. Клянусь мощами святого Марка!

Сухов подумал.

– Если я возьмусь за дело, – медленно проговорил он, – то людей, охочих и умелых, найду без труда. Однако тратить на это собственное золото я не намерен…

– Мы обеспечим вас любою суммой! – заверил его дож. – Доставить, куда надо, людей или оружие – тоже не проблема. Флот у нас велик и весьма приличен.

Олег покивал и сказал, подводя черту:

– И последнее. Если меня постигнет неудача, то всё кончится моей гибелью. Но и в случае успеха мне не стоит рассчитывать на покой, ибо кто помешает базилевсу принудить меня, скажем, принять постриг? Или подвергнуть осмеянию и сослать в каменоломни? А посему я хочу заручиться вашей поддержкой, высочайший. Хочу быть уверенным, что всегда найду покой и убережение в Светлейшей Республике Венеции… Именно поэтому я не прошу у вас платы за ту опасную работу, которую берусь выполнить. Мне не нужны деньги, я хочу иметь в Венеции хороший дом, куда всегда мог бы вернуться.