Читать книгу - "Мыловарня леди Мэри - Алёна Цветкова"

- Г-господин барон, - справилась я с онемевшей челюстью, - я приготовлю вам двадцать килограмм самого лучшего шелкового мыла к тому времени, как откроются дороги.

- Вот и отлично, - обаятельно улыбнулся он, - и позвольте пригласить вас с женихом на наши танцевальные вечера, или как говорят во Фанкии, балы. Мы проводим их каждое второе число месяца. Все весьма непритязательно, без особого шика. Только для своих...

- Благодарю, - ответила я на улыбку, - мы обязательно будем...

- Вот и славно. - Барон мне определенно нравился. Вроде как добрый дядюшка, готовый протянуть руку помощи. - а сейчас вам лучше навестить раненых... Все же в присутствии хозяйки, да еще такой обворожительной, раны мужчин затягиваются быстрее...

- Раненых? - переспросила я, - но разве... он ранен? Тоже?

- Увы, - развел руки господин барон, - господин граф успел задеть вашего жениха... слегка, но...

Но я уже не слышала... я рванула вперед, неловко припадая на левую ногу. Я где-то потеряла свою трость, а из-за нервов хромота усилилась. Боже мой, взмолилась, я буду ходить на все службы, пусть только рана у этой бесчувственной и холодной, как лед, сволочи будет несерьезной...

Я догнала его уже на пороге пиршественной залы. Конечно же, этот клинически правильный идиот в первую очередь думал о долге хозяина и вел гостей продолжать празднества. Я уже открыла рот, чтобы возмутиться его безразличием к собственному состоянию, как нога подогнулась, и я рухнула прямо на пол.

Он не дал мне упасть, подхватил за талию и удержал... и даже не застонал, только побледнел еще больше... а я в ужасе уставилась на расплывающееся по моему платью влажное, красное пятно... там, где его рука соприкасалась со мной... мамочки! Это же кровь! Мой жених серьезно ранен, рукав от предплечья и до самых манжет почернел от крови.

- Немедленно в лекарскую, - паника исчезла мгновенно, а вместе с ней и проблемы с речью. Мысли и действия были острыми и четкими, как осколки стекла, режущей болью возникшие в сердце.

- Евстигней все равно пока занят, - тихо ответил он, - граф пострадал сильнее.

- Я сама перевяжу вас, - решительно потянула его по коридору за здоровую руку, направляясь к лекарю.

- Но, - неуверенно протянул жених, - гости... их нельзя оставлять одних, это неприлично...

- Гости потерпят нарушение приличий, - отрезала я, - а если нет, то мне плевать. Я не позволю вам умереть на этом проклятом пиру. Идемте...

В лекарской Евстигней суетился над лежащим на скамье графом. Хорошо, что пока мы дошли до места женишок малость растерял свой бравый настрой, иначе он выгнал бы меня из кабинета, сверкая глазами от возмущения. Одежды графа были распахнуты, обнажая волосатую грудь. Евстигней промывал длинную, довольно глубокую царапину, прочертившую торс вдоль ребра. Да, графу повезло, еще немного, и он оказался бы насажен на шпагу, как на вертел.

Лекарь мельком взглянул на вошедших и вернулся к работе. И я видела, как он расслаблено выдохнул. Переживал, значит, за своего бестолкового хозяина.

- Садитесь, - я подтолкнула жениху табуретку и взялась за нож, чтобы разрезать рукав и добраться до раны...

- Что вы собрались делать? - запаниковал жених. Все же мужчины во всех мирах одинаковые, вздохнула я. Раны они получают с гордо поднятой головой и безрассудным бесстрашием, но скальпеля в руках хирурга бояться до паники. Хотя в нашем случае я бы тоже испугалась. Нож в руках неумелого лекаря, не самый безопасный инструмент.

- Хочу разрезать рукав, чтобы добраться до раны, - ответила. А то не хватало еще, чтобы он сбежал от меня с криками: «Убивают!»

- Н-не нужно, вы испортите, я заверну рукав...

- Не завернете, - нажала я на плечи, начавшего вставать жениха, - рана слишком высоко. Я распорю по шву, - решила я найти компромисс, - потом зашьют и будет ваш дырявый дублет как новый.

Он послушно сел, навалившись спиной на стену, и позволил мне, наконец-то, заняться его рукой. Я осторожно, стараясь не причинить лишней боли, распорола рукав от манжеты до подмышки. Хорошо, что шили здесь вручную, стоило подрезать одну ниточку и края ткани расползались практически сами. Закатала промокшую от крови ткань до плеча.

Белая нижняя рубашка стало красной от крови и облепила руку. С ней я уже не возилась, одним взмахом ножа располосовала от запястья до плеча, отрезала пропитанную кровью ткань и швырнула на пол. Жених только и успел открыть рот, чтобы возмутиться. Но было уже поздно.

А я увидела рану. Один единственный узкий, но глубокий прокол на внутренней стороне плеча, чуть выше локтя... темно-красная кровь вытекала оттуда обильно, но равномерно...

- Венозное кровотечение, - забормотала я себе под нос, чтобы справится с внезапно навалившимся страхом. А вдруг я не смогу? - Первая помощь при венозном кровотечении, - откуда-то из глубин памяти, всплыли конспекты по ОБЖ, - заключается в наложении твердой давящей повязке на рану. В случае сильного кровотечения, возможно наложение жгута выше раны.

Я бормотала эту фразу, как заклинание, накладывая жгут из пояска, снятого с собственного платья, осторожно промывая рану, переставшую кровоточить, отваром ромашки. Еще теплым. Видимо, Евстигней приготовил его буквально только что. Меня всю трясло и пальцы мелко дрожали, прикасаясь к бледной коже. Намазала вокруг прокола медом, который применялся здесь в качестве антисептика, и наложила тугую повязку, затягивая рану.

- После чего необходимо доставить пострадавшего в больницу, - закончила я оказывать

первую помощь... и только сейчас поняла, что никакой больницы дальше не будет. Я, черт возьми в мире, где ее не существует... Меня затошнило от ужаса.

- Спасибо, Мария Львовна, - улыбнулся бледный до синевы жених, - вы молодец.

Я с трудом сфокусировала взгляд на его лице... Кажется, меня накрывает запоздалая реакция...

- Маша? - встревожился он, заглядывая мне в глаза, - все хорошо, моя девочка, все уже закончилось...

Он обхватил меня здоровой рукой и усадил себе на колени. Я уткнулась в его плечо и разрыдалась, выплескивая накопившееся эмоции. Он прижимал меня к себе и шептал что-то, что должно было меня успокоить. А мне больше всего хотелось стукнуть его за то, что рисковал жизнью из-за каких-то глупых слов.