Читать книгу - "И оживут слова, часть IV - Наталья Способина"

Все то время, что Альтар рассказывал эту историю, по моей спине ползли мурашки. Я чувствовала себя так, будто уже слышала ее. Будто она была давно забытой сказкой из моего детства. Перед моим взором мелькали картинки пожара, я видела страшные волны, которые поднимались до неба, и слышала вой ветра. Возможно, мама рассказывала мне эти легенды в детстве? Нужно будет у нее спросить.

Я посмотрела на Альгидраса. Тот гладил котенка и делал вид, что не слушает наш разговор, но я готова была поклясться, что он не упускал ни одного слова. Интересно, что он об этом думает.

— Как в вас оказались стихии? — обратилась я к Альтару.

— Ни один из нас не выжил бы в те страшные минуты, не направь аэтер часть своей силы, разлитой в воздухе этого мира, в обреченных детей. Этой силы нам хватило, чтобы дождаться ее. На ее ладони четыре шрама. Четырежды она ранила себя, выпуская часть силы аэтер, чтобы поймать бушующие стихии и запереть их в живых сосудах, коими стали мы. Аэтер способна множить силу стихий, способна их направлять… Это спасло мир от разрушения и позволило ей самой остаться ненайденной.

Альтар замолчал, и я покосилась на Альгидраса. Он сидел на земле, глядя на то, как Димка катает машинку, а котенок, которого перестали настойчиво усаживать в кузов, теперь сам пытался в него запрыгнуть или хотя бы его поймать. На нас он не смотрел.

— То есть в вас оказались силы, а дальше? — спросила я.

— А дальше мы просто жили, как обычные люди. В этом мире наши силы дремали. Впрочем, когда я так говорю, это не передает даже сотой доли мук, на которые мы были обречены, потому что жить с силой, запертой внутри, — это будто умирать каждый день. Это сводит с ума. Мы оказались узниками своих стихий. Я не знаю, как чувствовали это другие. Я будто промерзал изнутри. В моей голове гудело, я не мог усидеть на месте, все рвался куда-то… куда угодно, лишь бы хоть на миг унять этот нестерпимый холод. Сумирана сжигало пламя. Но он, гордец, не подавал виду, что ему плохо. Порой мы с ним подолгу сидели плечом к плечу. В такие минуты мне становилось теплее. Его огонь, верно, тоже немного стихал.

Альтар задумчиво посмотрел на чайник и негромко произнес:

— Это было страшное время, девочка. Именно поэтому мы решились бежать. Будь мы старше и сильнее, где-то, возможно, мудрее, все получилось бы иначе... Дарим многое знал об аэтер. Пока он был младенцем, мать касалась его. Он видел мир ее глазами. Наверное, он даже видел тот мир, из которого сбежала аэтер. Он говорил, что если мы тоже сбежим на изнанку этого мира, то нам будет достаточно ранить его, чтобы аэтер разлился в воздухе и мы могли освободить свои силы и зажить полной жизнью. Его самого аэтер так же томил. Однако, думаю, он хотел познать могущество, ибо нет силы сильнее аэтер. Она способна подчинить себе все живое. Дарим придумал план. Тогда-то и оказалось, что мы все хотим разного. Гаттар считал, что нам нужно будет убить Дарима в новом мире. Сумиран считал, что нам нужно убить обеих аэтер и остаться здесь. Я разрывался между желанием избавиться от мук, приносимых силой, и желанием поддержать Сумирана, а Харим… Харим нас невольно предал. Мы все были немного в нее влюблены, потому что она заключала в себе то, к чему тянулись наши сущности. Но именно он стал тем, кого она коснулась… и узнала о нашем плане. Но мы все же решили бежать. Мы были слишком юны и глупы. Я до сих пор помню тот день: Гаттар занес нож над рукой Дарима и вдруг словно оцепенел. Оказалось, он увидел Рамину. Ее взгляд вышибал дух из каждого из нас. Ты словно чувствовал себя одним единственным, самым главным. На неокрепший юный ум это имело пагубное воздействие. К тому же она могла успокоить силы внутри нас одним своим присутствием. Если, конечно, сама того хотела. В тот раз она забрала нож у Гаттара и полоснула Дарима по груди. Нет страшнее боли и радости, чем в миг, когда твоя стихия сливается с силой аэтер. Оглушенные и испуганные мы рухнули в небытие, из которого после создали новый мир. Но вообще эта история слишком длинна, чтобы рассказать ее за один раз. Поэтому сейчас, когда ты уже понимаешь, кто мы, я отвечу на твои вопросы.

Некоторое время я ошеломленно молчала, пытаясь переварить сказанное.

— От кого она бежала сюда? — подал голос Альгидрас, и я повернулась в его сторону, отметив, что Димка переполз к ближайшей клумбе и с громким «бр-р-р» перекатывает грузовик через большой камень. Котенка видно не было.

— Этого я не знаю, — ответил Альтар. — Дарим о том не говорил.

— Почему этот кто-то оставил попытки ее найти? — спросила я.

— Я не знаю, почему «рыбак» так и не выдернул свой «гарпун», пока мы были в этом мире. Я много думал о том после. Может, потому, что время для него течет иначе и наши года для него лишь миг. Может, он все еще закидывает сети в другие миры…

Я нервно усмехнулась, вызвав тем самым улыбку Альтара.

— Я много читал о твоем мире, девочка, и понимаю, что тебе очень сложно в это поверить, но миров великое множество. Одни из них дремлют в ожидании тех, кто пробудит их к жизни, другие нарушают границы уже обжитых миров, воруя крохи жизни оттуда.

Я покачала головой, даже не попытавшись сделать вид, что верю.

— Что стало с Даримом?

— Он выжил, хотя мы были уверены в обратном. Оправившись, он понял, что его жизнь стала сплошным испытанием длиной в столетия. Как ты, наверное, уже слышала, мы не смогли совладать с силой в новом мире. Аэтер, заключенная в Рамине, вырвалась на свободу и наполнила этот новый мир сущностью, за которой устремились наши стихии. Ни один из нас не был готов в тому, что обуздать стихии окажется так трудно. Силы бушевали в новорожденном мире и бились в его границы, чувствуя аэтер, оставшуюся на той стороне. Даже той малости, что была заключена в Дариме, хватило, чтобы ткань миров начала рваться. Прошли годы, прежде чем мы поняли, в чем дело. Когда стало понятно, что оба мира вот-вот погибнут, мы создали святыни, заключив в них большую часть своих сил. Так уж вышло, что основную роль в этом сыграл Гаттар, ибо лишь его стихия имеет форму. И как ты уже, несомненно, слышала из преданий, это не помогло. Напротив, ткань мира стала рваться сильнее, потому что мы сосредоточили слишком много силы в одном месте. Тогда мы отдалили стихии от аэтер и друг от друга, разделив святыни. К тому моменту Рамина была уже обращена в камень.

— Почему? — спросила я, помня рассказанную Алваром историю любви. Хотелось услышать, как об этом поведает Альтар.

— Потому что аэтер, терявшая силы, забирала наши жизни. Харим, влюбленный, наивный и восторженно-глупый готов был отдать ей всего себя до последней капли. И, верно, отдал бы, если бы не вмешался Гаттар. Чтобы спасти Харима, он заключил аэтер в камень. Мы уже тогда должны были понять, что это лишь ускорит гибель миров, потому что равновесие между стихиями было нарушено. Гаттар стал сильнее любого из нас, потому что его стихия каждый миг теперь соприкасалась с силой аэтер.

Я потерла виски, понимая, что это все больше напоминает бред сумасшедшего.

— Но ведь мы считали, что Дева — святыня воды, — беспомощно произнесла я, повернувшись к Альгидрасу.