Читать книгу - "Корона из ведьминого дерева. Том 2 - Тэд Уильямс"

– Клянусь Деревом, мальчик, – воскликнул он. – Неужели ты меня не слышишь? Воин, который готовится к битве в таверне, скорее всего, эту битву не переживет и уже не сможет вернуться к своим любимым кружкам. Очевидно, ты именно по этой причине не платишь за эль, который подают тебе и твоим друзьям? Или ты планируешь умереть мученической смертью, чтобы оплатить все счета? В таком случае ты не просто глупец, а бессердечный глупец, потому что ты причинишь боль всем, кто останется жить. Разве твоей бабушке и мне выпало мало страданий?

Морган открыл рот, и на мгновение Саймону показалось, что принц скажет нечто такое, что ни один из них уже не сможет забыть, и понял, что во многом в том будет его вина. Но к облегчению более здравомыслящей части разума короля, которая продолжала пытаться взять себя в руки, его внук промолчал, повернулся и вышел, не спрашивая разрешения и не прощаясь. Саймон молча смотрел ему вслед, проглотив горькие слова, которые лишь ухудшили бы и без того тяжелое положение.

– Ну, – сказал он, обращаясь к трону из костей дракона и древним, свисавшим с потолка знаменам, – какие еще веселые события принесет мне этот день?

– Ну по меньшей мере еще одно, я надеюсь, – раздался голос из дверного проема.

Саймон повернулся и увидел Бинабика. В эти дни тролль сменил одежду для холодной погоды своей родины на мягкое полотно. Саймон подумал, что так он становится еще больше похож на народ Тиамака.

– Значит, часы уже пробили полдень?

– Нет, осталось еще четверть часа, так мне кажется, – ответил Бинабик. – Но я хотел поговорить с тобой, пока мы будем вдвоем, потому что королева не любит эту тему. Я ждал, пока ты закончишь разговор с внуком, а потом увидел, как он ушел с лицом, подобным вьюге на Минтахоке, и понял, что ваш разговор закончился.

– Он никогда не заканчивается. И всегда одинаков.

– О, упрямство молодых. Почти такое же трудное, как упрямство пожилых.

Саймон приподнял бровь:

– И что это значит?

Должно быть, Бинабик улыбнулся, но Саймон не был уверен, потому что улыбка мгновенно исчезла.

– Не имеет значения, мой старый друг. Всего лишь старая поговорка кануков. Нет, я пришел, чтобы кое-что у тебя спросить. К тебе все еще не приходят сны?

Саймон решил, что готов сменить тему.

– У меня их совсем нет, и должен признать, что это очень странно. Мне даже не снится мой бедный мертвый арфист, хотя я вижу его лицо всякий раз, когда просыпаюсь. Как ты думаешь, что со мной случилось?

– Я не знаю, что сказать, друг Саймон. Возможно, это несущественно – ведь, как говорит Мириамель, многие вообще не видят сны. Но у меня другое ощущение. И все же я не могу предложить тебе никакой мудрости, как и Тиамак и его леди жена, хотя мы очень тщательно изучали их книги, пока они ухаживали за ситхи.

– О да. – Король вздохнул. Еще одна упущенная возможность. – Ей не становится лучше?

Тролль покачал головой:

– Нет, ее состояние медленно ухудшается, так мне кажется. Но иногда, несмотря на лихорадку, она что-то говорит. У нас сложилось впечатление, что ее зовут Танахайа. Ты слышал ее имя прежде, возможно, когда жил в Джао э-тинукай’и? Это может пролить свет на причины, по которым ситхи прислали ее к тебе.

– Нет. Я встречал там многих ситхи, но считаные из них сообщали мне свои имена. Большинство не воспринимают смертных всерьез.

Бинабик посмотрел на трон из костей дракона, стоявший на помосте за спиной Саймона, который присел за скромными тронами короля и королевы, словно горгулья на стене храма.

– Я вижу, костяное кресло короля Джона все еще здесь. Ты столько раз говорил, что хочешь его убрать.

– Мири мне не позволяет. Но я его ненавижу. Всякий раз, когда я на него смотрю, мне приходят в голову лживые истории о Престере Джоне. Я бы хотел вовсе их не знать.

– О том, кто на самом деле убил дракона? Значит, ты бы предпочел оставаться в неведении, чем знать о подвиге своего предка и о том, что его славу присвоил король Джон?

– Нет, конечно нет. Но оставить проклятую штуку здесь, чтобы все ее видели… с тем же успехом можно сказать, что правда не имеет значения.

Бинабик мрачно кивнул:

– Может быть. Но иногда я думаю, что ложь была единственной правдой, в которую тогда верили. И никто не пытался учить тебя неправильным вещам, так мне кажется.

Из часовни в сопровождении Сискви и Квины появилась Мириамель, которая выглядела как медведица с двумя детенышами.

– О да, старый трон, – сказала она. – Некоторое время мы держали его снаружи, но простым людям это не нравилось. Они любили моего деда Престера Джона – и продолжают любить – и всегда считали, что это его трон. В конце концов мне удалось убедить мужа вернуть его сюда, в Большой зал.

– Убедить? – фыркнул Саймон. – Скорее уж, приказать.

– Решения, которые принимают муж и жена, иногда бывают сложными, – с улыбкой заметила Сискви. – Некоторые вещи следует друг другу объяснять.

– Да, очень часто, – согласилась Мири. – В особенности мужьям.

– Ну, вы закончили радовать друг друга историями о том, как я глуп и упрям? – мрачно осведомился Саймон. – В таком случае мы можем выйти отсюда и поговорить. Я устал от пыли, статуй и старых костей. И древних лживых историй.

– Мы не можем выйти, пока не появится Эолейр, – сказала Мириамель. – Он должен встретиться здесь с нами.

Саймон нахмурился, но он знал, что ничего не может изменить. Он встал с трона и уселся на ступеньку помоста, демонстративно не обращая внимания на укоризненный взгляд жены. Ей не нравилась его привычка совершать поступки, не подобающие королю, даже в присутствии друзей.

– Морган к нам не присоединится, – сказал он Мири, но не стал пускаться в дальнейшие объяснения. – Кого еще мы ждем?

– А, вот где вы все, – сказал Эолейр, входя через богато украшенную дверь в тронный зал.

– Ну, теперь мы наконец-то отсюда уйдем, – сказал Саймон, поднимаясь на ноги.

Едва ли не самое важное в лидерстве, будь то управление королевством или маленькой группой друзей, заключается в том, чтобы проявить инициативу, и тогда остальные просто последуют за тобой. Конечно, Мириамель это также знала. Иногда все сводилось к гонке – кто первым приведет в исполнение свое решение.

Дюжина эркингардов последовала за ними из тронного зала, как всегда, сопровождая короля и королеву, точно стая псов в шлемах и зеленых доспехах. Иногда Саймон говорил, что пытаться пойти куда-нибудь без них равносильно желанию проскочить через собачий загон с мясными обрезками в руках.

«Когда-нибудь мы будем за это благодарны», – часто повторяла Мириамель.

Солнце уже успело подняться высоко в небо, и Саймон повел друзей в Сад Башни, который получил свое название из-за того, что был разбит рядом с тем местом, где когда-то стояла Башня Зеленого Ангела. Сад защищали высокие стены, а деревья за прошедшие годы успели сильно разрастись, и в саду появилось множество тропинок, ограниченных с двух сторон живыми изгородями. Стражники остались снаружи, лишь одна пара заняла пост у единственных ворот. Самая большая часть, оставшаяся от ангела, голова статуи, стояла на каменном постаменте посреди сада. Слуги только что закончили расставлять на тенистой траве блюда с дневной трапезой: холодное мясо, фрукты, сыр и хлеб. Саймон поблагодарил их и отпустил. Он решил, что хотя бы на этот раз он и его друзья могут сами наливать себе вино.