Читать книгу - "Исчадие ветров - Брайан Ламли"

«Теперь в действие вступает сам Итаква!»

Эти слова, казалось, повторялись снова и снова, разносились вдаль и, возвращаясь, отдавались в моем сознании. А потом внезапно остался только ветер, ветер, печально овевавший белые просторы и приносивший с собой приглушенный расстоянием вой перепуганных волков. Вероятно, волки чувствовали, что Итаквы, Твари, Шагающей с Ветрами, должно страшиться все живое!

Потому что теперь я видел его, переполненного гневом, стоявшего на вершине пирамиды-алтаря, и видел, как шестеро жрецов прыснули в стороны, как муравьи, когда монстр ступил на обледенелую землю внутри кольца тотемов. Ах, отнюдь не человеческими ступнями Шагающий с Ветрами попирал утоптанный снег. Его широченные перепончатые ступни казались большими даже для громадного тела, к которому были прикреплены и которое сейчас на полторы головы возвышалось над ледяным алтарем.

Обреченный гибели Жаков, безумец, попавший сюда из России, бежал очертя голову, бежал, высоко задирая ноги, с налитыми кровью глазами, чуть ли не роняя пену с прыгающей челюсти. Бежал от поступи своего ужасного хозяина.

Содрогаясь от неподдельного ужаса, я вдруг ощутил, что жажду крови русского, изнываю от стремления видеть его простертым на земле и растоптанным! До меня тут же дошло, что хочет этого вовсе не Хэнк Силберхатт, а Армандра. Я стал частью Армандры, и на меня действовали ее эмоции и ее желания, оказавшиеся куда сильнее моих. И, как ни парадоксально, она вовсе не была лишена человеческого сострадания, напротив, оно было сильным. Я чувствовал его, как пульс мощного сердца. Но, увы, сострадание проигрывало в схватке с нечеловеческой стороной ее натуры, непостижимо чуждой омерзительной жестокостью, которую она унаследовала от отца. Жаков же был ее врагом.

Я придвинулся ближе к ужасной драме, разыгрывавшейся на снежной равнине. Борис Жаков с лицом, искаженным безумным страхом, выбегал из круга тотемов. Он был — совсем недавно — верховным жрецом Итаквы и имел власть над жизнью и смертью Детей Ветров. Он успел изучить своего господина и точно знал свою недолгую судьбу. И, возможно, именно знание незавидной судьбы всех последователей Итаквы и свело русского с ума. Увидев его участь, я подумал, что и сам вполне мог бы спятить, столкнувшись с таким.

Но даже оцепенев от ужаса и всеми фибрами души сочувствуя несчастному безумцу, я чувствовал как меня раздирало от стремления присоединиться к этой погоне. Ведь Армандра была Хэнком Силберхаттом, а он был всего лишь крохотной частицей Армандры, и мы с нею вдвоем успели кануть в неуправляемый вихрь кровожадности!

Я запомнил ее лицо, каким оно было, когда я в последний раз взглянул на него: озаренная изнутри своим собственным адским пламенем маска черепа, увенчанная живущими самостоятельной жизнью пылающими волосами, белые зубы, сверкающие из-под оттянутых губ. Теперь же я вновь увидел это лицо, но уже с открытыми глазами.

Там, где прежде сияла лишь изумрудная зелень морских глубин, теперь полыхали карминовые ямы; эти глаза горели энергией нездешних солнц, а откуда-то, как приглушенная музыка, служащая фоном беседе, снова донеслось согласованное аханье двух тысяч глоток.

Зал старейшин! Я изо всех сил старался освободиться от магнетического притяжения сознания Армандры, и мне почти удалось вернуться в огромную пещеру, спрятанную во чреве плато, но тут меня снова выдернуло на воображаемый наблюдательный пост над капищем Итаквы.

В то же мгновение, как будто мое сознание еще недостаточно запуталось в этом коловращении, я почувствовал, как что-то изменилось — в нехорошую, очень нехорошую сторону! Я был теперь частицей не только Женщины Ветров, но и чего-то гораздо большего и совершенно, беспредельно чуждого.

Итаква-Армандра-я пересек черту из массивных тотемов, сломав их, как спички, протянул руку, подхватил бессвязно вопящего сумасшедшего с заснеженной земли и вздернул его высоко в воздух. Затем он-мы подбросил его в небо, куда тот взлетел, раскинув руки и ноги так, что сделался похож на покалеченную птицу, и подхватил, прежде чем жертва грянулась оземь.