Читать книгу - "Внук Персея. Мой дедушка – Истребитель - Генри Лайон Олди"

– Видел? – заговорщицки прошипел Кефал на ухо спарту.

Оба спрятались в тени ближайшего портика. Трухлявое дерево колонн изъели жучки и оплел вездесущий плющ. Доски эпистелиона[52]рассохлись и растрескались. Стрелы солнечных лучей пробивали их насквозь. В резных капителях колонн, отчаянно чирикая, ссорились воробьи. Вниз сыпался мелкий мусор.

– Что?

В голосе Эхиона маслом по волнам растекалось безразличие.

– У Мелампа – тень! Не в ту сторону.

– Это не тень, – пожал плечами Эхион. – Это хвост.

– Хвост?! – на зрение юноша не жаловался. – Не вижу никакого хвоста!

– Ты и не должен видеть.

– А ты?

– Я – спарт. Меламп – нашего племени.

– Какого это – вашего?

– Змеиного.

– Но ты же человек?

– Следи за его походкой, – ушел от ответа Эхион.

В скользящем шаге Мелампа и впрямь чудилась змеиная повадка. Кефал уже видел такую походку, причем недавно… Юноша огляделся. Раб-педагогос, седалищем почуяв момент, увлек Тритона в сторону – и теперь превращал тирренца в записного мудреца. Тритон слушал, раскрыв рот. «Вовремя, – подумал Кефал. – При них спарт не стал бы откровенничать. Вот я – другое дело…»

– Это не тайна, – разрушил Эхион его претензии на избранность. – Многие знают, просто помалкивают. Ты в Афинах был? Басилея Эрехтея видел?

– Это мой тесть! – фыркнул Кефал. – Я на его дочери женюсь!

– Ну и как он ходит, твой тесть?

Так вот кто вспомнился Кефалу при виде Мелампа! Знакомая плавность движений, и ростом Эрехтей кажется то выше, то ниже… Верно истолковав молчание юноши, спарт подлил масла в огонь:

– Ты тень его видел?

На тень будущего тестя Кефал, признаться, внимания не обратил.

– Он никому не позволяет на нее наступать, – разъяснил спарт. – Как и его дед Эрихтоний. Я бы на их месте тоже не позволял.

– У них хвосты?!

– Правители Афин – из змееногих. У старого Эрихтония хвост все видели, да он и не скрывал. Нас еще по именам узнают[53]…

– А невеста моя? Боги, сжальтесь!

Представился кромешный ужас. Кефал с молодой женой на брачном ложе, гасит светильник, обнимает Прокриду… Он держит в объятиях гибкое, скользкое тело. Вместо бархатистой кожи под пальцами – холодная чешуя. Змеиные кольца оплетают юношу, сжимаясь; раздвоенный язык щекочет губы, скользит внутрь, проникая глубже…

– Ты не любишь змей? Дурачок! Из змей – самые лучшие жены!

– Врешь!

– Стройные, хладнокровные; никогда не ревнуют…

Орали под крышей воробьи, заглушая бормотание педагогоса. Тени домов скальными уступами громоздились по краю площади. Ослепительной белизной сиял храм Пеона. Все было, как раньше – и в то же время иначе. Мир сдвинулся с места и замер в нерешительности. Качнуться обратно? Двинуться дальше?! Практичная натура Кефала восставала против нового знания. Юноша уставился на Эхиона. Ноги спарта – жилистые, загорелые до цвета темной бронзы. Тень спарта – обычная тень. И падает, куда положено…

– Что ты высматриваешь?

– Твой хвост.

– У меня нет хвоста.

– Но ты сам сказал…

– Что?

– Что ты из змеиного племени!

– Я – спарт. Клык Ареева Змея. Бей!