Читать книгу - "Зона бессмертного режима - Феликс Разумовский"

О настоящем положении вещей он решил не говорить. Зачем? Блажен духом тот, кто пребывает в неведении.

И пошел себе народ арестантский по каютам и по мастям. Уркаганы в первый класс, мужики — во второй, остальные куда придется. Тихо, мирно, без суеты и беспредела, каждый сверчок знал свой шесток. Тюрьма — она учитель закона.

Ан дождался, пока толпа рассеется, алчно взглянул на формы поп-звезды и с безразличным видом, но внутренне облизываясь, направил свои стопы к ЦП звездолета. Сейчас все зависело от Шамаша, от его ловкости, глазомера, удачливости и сноровки. Если что не так, так все сразу на молекулы распадется, даже лагерной пыли не останется.

— Ну что, брат рулила, как дела? — Ан вошел, прищурил глаз, мягко опустился в кресло. — Сдвиги есть?

— Ага, по фазе, — подмигнул Шамаш. — Все накрылось женским органом. Хорошо еще, автопилот пашет, более или менее. Ну что, блин, дятел, долго тебя еще ждать? — свирепо глянул он в сторону Парсукала. — А, уже? Ну, давай тогда глянем, и боже тебя упаси, если ты где-то облажался. — Он вывел на экран кривую курса, взял пару дюжин контрольных точек, проверил с тщанием их координаты. — Гм, ладно, жить будешь. Все, утес, взлетаем шмелем. Хватит по щекам мудями хлопать. Эй, вруби-ка матюгальник, — скомандовал он. Парсукал включил, и Шамаш по внутренней громкой связи грозно приказал: — Братва, шухер. Вокзал отходит. Всем сидеть на жопе ровно.

Сам он тоже уселся в кресло, глянул на экран, пробежался пальцами по клавишам и кнопкам и чутко взялся за рогатый штурвал. Засветились индикаторы, ревом преисполнилась вся вселенная, звездолет вздрогнул, завибрировал, оторвался от тверди и исполинским утюгом устремился в пространство. Нибиру на экранах сделалась сперва с колесо, затем как арбуз, потом как мандарин и, наконец исчезла, испарилась, затерялась среди звезд. Да и хер-то с ней.

— Сипец, полдела сбацано, — усмехнулся Шамаш, активировал автопилот и бендаргийским тигром взглянул на Парсукала. — Ну что, блин, сука, замер. Бди. — И повернулся к Ану: — По всей железке, утес. Часа через четыре, если не будет форшмака[69], подтянемся на место. Ну а уж там… Бог не фраер, дьявол не пидор…

Неизвестно, как в плане бога и в плане дьявола, а вот глаз у Шамаша был алмаз — через четыре часа они достигли Канала. Что это такое на самом деле, никто ничего не знал, известно было только, что давным-давно жили в обитаемой вселенной кочевники — Ассуры. Главным смыслом жизни их было странствование по Мирам, для чего они проложили повсюду особые дороги — Каналы. Пространство внутри них было скручено, трансформировано, законы времени изменены, что позволяло быстро и без хлопот переноситься из галактики в галактику. Но это их создателям, Ассурам. А вот тем, кто пришел позже, на все готовое, пришлось помучиться изрядно. Наконец, ценою разочарований и жертв был найден некий алгоритм, разработана программа Перехода, а чтобы кто ни попадя в Каналы не совался, входы в них, Ворота, заблокированы. Мусором, ледяными глыбами, пылью и астероидами. Да мало ли всякой дряни в обитаемом космосе. И чтобы ориентироваться в этой каше, была написана программа зэт, являющаяся малой частью алгоритма Перехода. Без нее к Воротам лезли лишь космические бараны. И быстро получали по рогам. Однако же Шамаш, хоть тупоголовым и не был, все же полез.

— А ну давай-ка двигай на пушку, — приказал он Парсукалу. — И смотри, сучий потрох, у меня. Чтобы шмалял не хуже, чем тогда, у Примы Ригеля. А то будет всем нам тут Двойная Кассиопея.

— Въехал, не дурак. — Парсукал кивнул, хмыкнул совсем по-человечьи и водрузил на голову канонирский шлем. — Шесть[70], готовность ноль.

С закрытой, зеркально отсвечивающей рожей он выглядел куда как лучше.

— Поехали, — выдохнул Шамаш, мельком посмотрел на Ана и взялся за рога штурвала. — Жизнь копейка, судьба индейка.

И начали на центральном, а затем на боковых экранах появляться тени — несчитанные, угловатые, чудовищных размеров. Появляться их стало все больше и больше, расстояние между ними все уменьшалось.

— Так твою растак, — выругался Шамаш, резко сбавил ход и принялся лавировать громадой звездолета среди не менее громадных многочисленных препон. Мастерски ушел от внушительного, с хорошую скалу, камня, лихо увернулся от вращающегося вокруг своей оси айсберга и, чувствуя, что не расходится с фрагментом астероида, негромко приказал: — Справа, на два часа. Живо.

— Шесть, — встрепенулся Парсукал, задержал дыхание и словно снайпер, между ударами сердца, плавно надавил на спуск.

Где-то еле слышно рявкнула пушка, звездолет чуть ощутимо вздрогнул, и Шамаш непроизвольно сказал:

— Угу.

Без всякого выражения сказал, тихо так, спокойно и деловито, будто на глазах его прихлопнули комара.

Так, с максимальной концентрацией, на пределе сил они тащились с час. На небритых скулах у Шамаша выкатились желваки, у Парсукала из-под шлема по шее тянулся струйкой холодный пот. Законы физики неумолимы — даром что скорость никакая, энергия движения огромна. Если только зазеваешься, маху дашь, лоханешься, не впишешься — то с всеобщим приветом, костей уже не соберешь. И не помогут ни броня, ни ухищрения конструкторов, ни комплекс жизнеобеспечения, на орбитальные субпланетоиды. На них небось далеко не улетишь. Ну разве что ментам поганым прямо в лапы.

Наконец гибельная полоса препятствия осталась позади. А впереди зияло жерло Канала, Ворота — они угадывались по серебристой дымке, по слабой турбулентности, по полному отсутствию мерцания света звезд. Приборы звездолета словно сошли с ума — одни показывали чушь, другие несусветную ересь, третьи просто замкнулись в себе. Да, это точно были Ворота. Начало крушения всего привычного.

— Не ссы, братва, если и издохнем, то с музыкой, — пообещал Шамаш, включил гиперпространственную тягу и, не колеблясь, направил звездолет в пульсирующий центр серебристой дымки.

Будто ухнул с крутого берега в непроглядно черный бездонный омут. С крепко-накрепко закованными руками и ногами.