Читать книгу - "Кровь, огонь, серебро... - Владимир Лещенко"

Ягода промолчал, поджав губы.

– Значит, ты думаешь, что автор письма сумасшедший?.. Что нарком внутренних дел Союза Эс Эс Эр потратил твое и свое служебное время на бред какого-то ненормального?! – В речи Ягоды звучал злой сарказм. – А вот не вытанцовывается! Потому что это кто угодно, только не сбрендившие дурачки писали!

Он нервно закурил.

«Герцеговина Флор», – машинально отметил Дьяконов. Сейчас многие их курят в подражание Хозяину. Чутье матерого контрразведчика подсказывало майору: дело плохо. Когда шеф – опять-таки в подражание Самому – начинал говорить о себе в третьем лице – жди неприятностей.

– Знаешь, как я это письмишко получил? Нет? – выпустил он дым в сторону Дьяконова. – Так вот, я его сегодня вынул из пакета, доставленного фельдъегерем, – печати, адрес, распишитесь в получении – все честь по чести. А знаешь, откуда пакет?

Привстав, нарком наклонился к уху майора и прошептал несколько слов.

– Не может быть! – только и выдохнул Дьяконов в ответ.

– Не может, – согласился Ягода. – Но вот прислали же!

– Провокация! – воскликнул старший майор. – Надо пройти по всей цепочке и всех, у кого этот пакет хоть на минутку оказывался, взять в разработку! И вытрясти из них…

– Да погоди ты! – унял старого товарища Ягода. – Вам бы всем только трясти, а тут думать надо!.. Да и проследили уже… И даже трясти никого не пришлось! Выяснили. Вот…

Он вытащил из груды бумаг несколько сколотых канцелярской скрепкой листков.

– Иванова Нина Прохоровна, девяносто второго года рождения, беспартийная, из рабочих, сотрудница отдела спецсвязи Управления делами Совнаркома. Вдова красного командира, инвалида Гражданской войны, двое детей, трудится на своем месте с двадцать пятого года, принята на работу по рекомендации Орджоникидзе, – он выдержал короткую паузу, – в свое время лично знавшего ее мужа еще по Северо-Кавказскому фронту. Сообщила, что, когда несла очередной конверт со спецпочтой, неожиданно потеряла сознание на пару минут. По ее словам, ощущения непонятные, но слегка похожи на обмороки при беременности – она даже испугалась, хотя, как говорит, после смерти мужа ни с кем дела не имела. Все семь лет.

Дьяконов подавил скабрезную улыбку.

– Да… Видать, тогда-то бумажку и подсунули, – резюмировал нарком. – Еще есть показания фельдъегеря, но другого, не того, что пакет доставил. В дверях служебного входа столкнулся с неизвестным, которого прежде не встречал, хотя работает давно и многих сотрудников знает в лицо. Бледный худой мужчина неприятной внешности и белогвардейского, как он отметил, облика, во френче и с рыжей бородкой. Никто похожий в управлении не работает. Ну, что скажете, товарищ старший майор государственной безопасности? – Ягода впился взором в подчиненного.

– Гипнотизеры? – осторожно предположил Дьяконов. – Нужно ускорить нашу работу…

– Думал об этом. – Встав, хозяин кабинета прошелся взад-вперед по ковру, побарабанил пальцами по палисандровому косяку, помнящему важных господ из страхового общества «Россия». – А работу мы ускорили насколько можно, но ведь сам понимаешь, Андрей Иванович, устойчивых к этой чертовщине людей у нас кот наплакал – только на самые важные объекты и охрану… сам понимаешь, кого, и хватает. Да только вот есть у меня сомнения – я уже успел тут потолковать с Барченко. Тот говорит, что для простого гипноза картина нетипичная. Очень нетипичная. Понимаешь, о чем я, Андрей Иванович?

Оба некоторое время молчали.

Оба были материалистами до мозга костей, людьми, которым по должности не полагалось верить ни в Бога, ни в черта.

Но оба были людьми неглупыми и, тоже по должности, не умевшими жить с закрытыми глазами.

И сейчас оба вспоминали …

Донесения о странных происшествиях, рапорта с мест, в которых за сухими строками канцелярской речи проскальзывали непонимание и страх; заключения экспертов, с ученым видом разводивших руками. Сообщения разведки, ставившие аналитиков из ИНО в тупик. Старые, пожелтевшие документы с печатями Отдельного Его Императорского Величества корпуса жандармов – ох, не зря их так старались спалить в феврале!

– Так вы думаете, товарищ нарком, что… – Дьяконов не договорил: были вещи, о которых вслух сказать было выше сил.

– Будем для начала исходить из того, что имеет место хитрая провокация, – изрек Ягода. – Хотя не исключено, что это какая-то секта, члены которой возомнили себя настоящими вампирами. Да, хорошо бы, если так… Но есть одна закавыка – сам понимаешь, дело мутное, сомнительное, как ни крути…Одним словом, есть ли у тебя на примете толковый человек, неболтливый и надежный? Что называется: железно надежный?

– Есть, Генрих Григорьевич, – подумав, ответил старший майор. – Как раз в моем отделе – Коля Гуменник, его недавно из Харькова перевели. Сотрудник он деловой, хваткий, член партии с двадцать девятого. Правда, вот служба чего-то не задалась – тридцать семь, а все еще сержант.

– Ладно, действуй, товарищ Дьяконов. Если этот твой кадр чего накопает путного – быть ему лейтенантом. И в любом случае пусть проверит эту церкву и хорошенько тряхнет попов – может, знают чего.

* * *

От старшего майора госбезопасности Дьяконова А.И.

Сержанту госбезопасности[2]Гуменнику Н.Н.

Провести проверку по представленным материалам.

* * *

«Генрих Григорьевич!

С этим вашим поручением получилось непонятно! Ту церковь мы проверили, но там как корова языком всех слизнула – никто не знает, куда пропал поп с помощниками, все до одного сгинули.

Да еще под ней имеются занятные подземелья. Если б не искали специально, не нашли.

Эксперт сказал, что построены при Иване Грозном и жили в них люди до сих пор.

В патриархии мы, конечно, навели шороху, но там ничего не знают – и похоже, не врут.

Но это ладно, а вот сержант Гуменник стал со всеми этими делами сам не свой. Бледный, больной, хотя отнекивается, и вообще – что-то тут не то. Я думаю, надо выделить особую группу для продолжения проверки, а Гуменника арестовать и заняться им всерьез.

Еще занятная штука – в архивах мы нашли про какого-то Станислава Чижинского, который якобы был злым колдуном и слугой дьявола. Но вот дело было при царице Екатерине Второй. В общем – темное дело, но я разберусь, товарищ Ягода…»

Черновик служебной записки, оставшейся среди бумаг арестованного старшего майора госбезопасности Дьяконова А.И.

Все документы относятся к апрелю—маю 1936 года.