Читать книгу - "Черное Копье - Ник Перумов"

— Может, это особенное он и забрал с собой? — предположил Фолко. — И именно это видели те, кто раскапывал яму!

— Короче, не мешает опередить Олмера у следующей ямы, — заметил Торин.

— Судя по карте, это не так далеко… Правда, мы не знаем дороги, но, наверное, дорваги могут помочь с проводником.

Малышу явно не хотелось лезть куда-то в дорвагские дебри; он надул губы и скривил рот.

— Ты можешь довести до конца хоть один свой план, Торин? Сколько мы тут будем плутать? И откуда ты знаешь, что он уже не опередил нас? Это ж почти его вотчина… Наверняка там уже все окрестные леса прочесаны!

— Не думаю, — ответил Торин. — Он же ускакал к хазгам и когда еще вернется…

— А может, все только думают, что он у хазгов, — не унимался Малыш, — а сам совсем в другом месте?

— Нам все равно нужно пробиваться на Гряду, — сказал Торин. — Кто знает, где мы найдем тропу? Так и так придется обшарить немало ущелий.

Глядишь, нам и повезет, и мы увидим этот след Небесного Огня до того, как там побывает Олмер. Тогда, быть может, нам и станет ясно, зачем он ему сдался!

Ни в тот день, ни в следующий они не видели ни Шаннора, ни воеводу. Из града летели куда-то спешные гонцы. На второй день к друзьям пожаловал Ратбор.

— Роды колена Этара оповещены обо всем, — хмуро сказал он. — Хочу спросить сам: что вы намерены делать?

— Что и намеревались, — пожал плечами Торин. — Идти в логовище Олмера и покончить с ним.

— Кто знает, может, это и вернее, чем слать многочисленные рати, — вздохнул воевода. — Мы просим вас взять с собой нескольких наших разведчиков. Если роды все же поднимутся — нам понадобятся точные сведения о враге. И кроме того, человек этот, Эрлон, тоже хочет идти.

— Он же пластом лежит? — удивился Малыш.

— Он позже выйдет. Одвуконь легко догонит. Ох и зол же! Дорвется до кого из олмеровской свиты — зубами глотку перегрызет. И опять же — лесной человек, бывалый. Впрочем, вам решать, вообще-то он просился с нашими.

Вечером того же дня Фолко зашел к Эрлону. Раненых стало поменьше — все больше и больше народу вставало на ноги. Хоббит сунул руку под плащ, и его пальцы нашарили теплую рукоять заветного клинка.

Разговор был коротким, да и прислушивался хоббит больше не к словам собеседника, а к своим собственным ощущениям. Ему удалось скользнуть по едва различимой границе меж сном и явью, его мысленному взору открылись глубины чужой памяти (Фолко делал все это, не в состоянии объяснить, как он это делает, но — получалось!). Человек не лгал. Его помыслы были чисты.

Они выступили на следующее утро. Трое рослых, крепких дорвагских воинов в полной лесной справе ждали их у околицы. Предутренние туманы теснились в полях вокруг града, по небу после ночного дождя медленно расползались кучевые облака. Эрлон, еще слабый, но бодрый, вышел проводить их. Встречу назначили в приметном месте у Гелийских Гор, откуда во все стороны шли удобные и скрытые тропы. С Эрлоном отправлялся четвертый разведчик Ратбора. Переметные сумы друзей распухли от щедро положенного новыми друзьями припаса, разведчики дорвагов хорошо знали земли до самой Опустелой Гряды, и гномы приободрились; да и у хоббита, несмотря на несколько зловещих, смутных снов последней ночью, настроение изрядно поднялось.

Они простились с Шаннором и Ратбором, в последний раз поправили перевязи с оружием и сели в седла; постояли, подняв руки в последнем прощании, и тронулись. Что-то подсказывало хоббиту, что больше он сюда не вернется.

Дорога через дорвагские леса оказалась не из трудных. Грады попадались часто, принимали их радушно. Всюду Фолко видел, несмотря на радушие и гостеприимство, лихорадочные хлопоты, ошибиться в назначении которых он уже не мог — дорваги готовились к войне. Рылись ямы, куда ссыпалось зерно; обновлялись частоколы, кое-где возводились новые башни, углублялись рвы.

Повсюду в кузнях звенели молоты — брызжа огненными искрами, в пламени горнов рождались новые мечи, брони, наконечники для копий и стрел. Кое-где свозили лес ближе к дороге, намереваясь, очевидно, в случае надобности перекрыть ее завалами.

Разведчики Ратбора не скрывали своих тревог. Старший, Келаст, командовавший одним из пеших отрядов в бою с арбалетчиками, прямо говорил, что если дело обстоит так, как ему поведали почтенные гномы (о том, что Фолко — не гном, а хоббит, пока еще никто не догадался; он сильно подрос и ростом был уже почти с Малыша, лишь только уже в плечах), то не миновать большой беды и большого горя! И теперь им очень важно вызнать — в каких силах враг, что засел за Грядой, и когда он собирается начать, и хорошо бы выяснить, куда повернет он свои сотни?

Славные люди оказались эти дорваги, упорные, кряжистые, немногословные.

Торин заикнулся как-то, что хорошо бы пробраться за Гряду, попутно обшарив ее северное окончание, — и был разочарован, услыхав, что через тамошние великие болота перейти почти невозможно, а уж вести сколько-нибудь правильные поиски, подступая со стороны леса, и вовсе не мыслимо.

Пробиваться нужно было с юга, по самому краю гор. Но сомнений в том, что они проберутся туда и разузнают все, что ему, Торину, может потребоваться, — ни у кого из дорвагов не было.

«Вперед, по лезвию ночи, покуда звезды горячи!» — дружно пели они все вместе походную песнь. Гелийские Горы приближались.