Читать книгу - "Выбрать волю - Мария Берестова"

Лицо его изображало чистое и нарочито невинное любопытство.

Эсна снова мучительно покраснела. Идея признать, что она поддалась внезапному порыву, напридумывала невесть что и попросту пожалела его, казалась изначально провальной, поэтому она отвела взгляд и буркнула:

— Я просто растерялась.

Выражение его лица она не видела, но скепсис в его голосе читался неприкрыто:

— В самом деле? Знаешь, солнечная, версия со шпионажем звучит куда правдоподобнее.

— Это не я к вам сваталась! — открестилась она, но фокус не прошёл.

— Насколько я помню первоначальный план твоей семьи, — он снова отстранился и сложил руки на груди, — весь этот фарс с жасмином был призван единственно придать приличный вид вашему отказу. Так что я всё-таки хотел бы получить более внятные объяснения. Ты говоришь, это не шпионаж, очевидно, что это не внезапно вспыхнувшая страсть, — что тогда?

— Ну, есть несколько причин... — уклончиво ответила Эсна, лихорадочно выстраивая в голове систему этих самых причин. Встретившись с ним взглядом, она осознала, что явно испытывает его терпение, поэтому торопливо выдала первую версию: — Грозный повелитель не видел себя со стороны в тот день. Ваш гнев был осязаем. Я испугалась, что отказом подпишу смертный приговор всему своему роду.

— Допустим, — сощурил глаза Грэхард, которому причина показалась и впрямь правдоподобной. — Это, действительно, многое объясняет. Что ж, раз тебе пришлось идти на такие страшные жертвы ради рода, — он красноречиво окинул взглядом кровать, — то, так и быть, вычеркну его пока из своих списков смертников.

Хотя он сказал это, демонстративно рисуясь, Эсна почувствовала некоторое облегчение, потому что его слова всё же выглядели как обещание.

— Дальше, — хмуро поторопил он её.

— А дальше... я подумала, — воодушевилась она от мысли, что начинает выплывать, — что... что смогу быть полезной на роли жены владыки, — покраснела она. — И что если... смогу угодить грозному повелителю, — воодушевление её покинуло, потому что она осознала, что с угождением явно провалилась, — он, возможно, сочтёт некоторые мои проекты... интересными.

— Проекты? — не стал он медлить с интересом.

— Я хотела... — Эсна совсем смутилась, потому что на фоне сурового и серьёзного супруга её собственные мысли теперь казались ей детскими и наивными. — Школу для девочек из бедных семей и... — совсем смешалась она. — Благотворительный фонд для помощи в выкупе семей, которых разлучили на рабских торгах...

Грэхард выглядел так невозмутимо, как будто школы для девочек и фонды для рабов были самым обыденным для Ньона делом.

— Школа и фонд, — кивнул он. — Я вызову специалистов, на днях расскажешь мне подробнее. — Она вскинула на него удивлённый взгляд, но он уже торопил: — Дальше. «Несколько» причин — значит больше двух, так?

Эсна прокляла свой язык. И двух ведь было бы достаточно. Третью называть совершенно не хотелось.

— Моё терпение на исходе, солнечная, — поторопил её Грэхард, настроение которого падало всё ниже и ниже. Страх за семью и меркантильные соображения не были тем поводом вступить в брак с ним, которые он желал бы услышать. Логично, объяснимо, — но крайне неприятно.

— Вы решите, что я полная дура, — буркнула Эсна, пытаясь защитить третью причину.

Владыка снова возвёл глаза к потолку и раздражённо отметил:

— Женщина, я уже имел достаточно возможностей убедиться, что мозги у тебя на месте, и работают не хуже мужских. Оставь эти игры и говори как есть.

— Но это правда звучит так, будто я крайне глупа! — со слезами в голосе возразила она.

Выдав непередаваемую игру мимикой, он согласился:

— Хорошо. В самом дурном случае мы сделаем вид, что ты ничего не говорила, а я ничего не слышал.

Почему-то ей стало немного забавно — то ли от выражения его лица, то ли от этого предложения, и она решилась.

— Я просто подумала, — упорно разглядывая собственные обёрнутые в покрывало колени, выдала великую тайну она, — что, возможно, ну... понимаете, может быть... мне показалось, что... — он терпеливо пережидал это нагромождение защит и не торопил, поэтому она, наконец, собралась с силами: — Ну, в том смысле, что... может, у нас и в самом деле может получиться... счастливый брак, да? — она поморгала и, раз уж главное было сказано, разоткровенничалась. — Ну, в том смысле, что, мне показалось... нет, я понимаю, что вы не были искренни, но вы хотя бы изобразили, что влюблены... и потом... мне подумалось, нет, точнее, показалось, что, может, вам действительно не совсем всё равно... и, наверно, возможно, немножечко... ну, может быть, я вам немножечко нравлюсь не только как... ну и просто как человек... и, может быть даже, когда-нибудь, мы сможем.... полюбить друг друга? — в ужасе, что выдала столь постыдные откровения, она подняла на него взгляд.

И с удивлением обнаружила яркую и неприкрытую улыбку, в которой не было ни грамма насмешки, и тем более гнева или презрения. Напротив, всё его хмурое лицо расслабилось, уголки глаз хитро сощурились, придавая взгляду непривычное доброе выражение, и ей вдруг вспомнилось, что точно так же он уже улыбался ей — тогда, в её саду, — и что ей ещё тогда подумалось, что он словно становится совершенно другим человеком.

Удивлённо поморгав, она снова смутилась и почти обиженно спросила:

— Почему вы так улыбаетесь? Я настолько смешна?

Он мягко рассмеялся и возразил:

— Ни капли. Просто это самое приятное, что я услышал от тебя за сегодня, солнечная.

Она устремила на него испытующий взгляд, пытаясь понять, не шутит ли он над ней, но он, и в самом деле, выглядел более чем довольным. Поза его стала открытой; ранее скрещенными руками теперь он опирался на кровать позади себя, а уж с этой яркой улыбкой и вовсе выглядел... почти безобидно, если не брать в расчёты то, что выше пояса он был полностью обнажён и охотно демонстрировал все свои грозные шрамы и татуировки.

Посмотреть, кстати, было на что.

И не только в плане узоров.

Она несмело улыбнулась, и он расшифровал свою мысль:

— Ты говоришь, что выбрала меня, потому что надеялась, что мы сможем полюбить друг друга. Но я ведь уже люблю тебя, солнечная, — рассмеялся он. — получается, ты сказала, что надеешься, что ты полюбишь меня, — его улыбка светилась неподдельным счастьем. — Хороший повод порадоваться, как по мне. — Он даже совершенно несолидно поболтал ногой в воздухе и добавил: — Вот с этой причины и стоило начинать. А то как заладила: ах, растерялась, ах, испугалась... — передразнил её он, блаженно жмурясь.

Она ещё поморгала растерянно, дивясь перепадам его настроения.

Он, заложив руки за голову, откинулся на кровать на спину и рассмеялся.

Кажется, мир начал налаживаться.