Читать книгу - "Колдовской знак - Евгения Александрова"

Значит, они будут бороться за его жизнь вдвоем.

— Соберу хворост, — Джейна слабо улыбнулась.

Сумрачная темнота навалилась тут же, как солнце перестало сквозить мимо стволов и скрылось за высокой западной грядой. И каким-то жутким теперь казался лес, так, что не хотелось уходить от стоянки и на двадцать шагов. Холодный воздух забирался под одежду, грубую и одеревеневшую от соленой воды. Джейна последний раз нагнулась за сухой веткой, как где-то позади раздался хруст. Шаги были тяжелые и явно не одной пары ног.

Джейна вжалась в толстый ствол сосны и замерла, не дыша. Но для погони слишком тихо. Ни перекличек, ни разговоров. Кто ещё мог найти их в такой глуши? Шум раздался совсем рядом. Сердце против воли застучало всё громче, пальцы впились в колючки на собранных ветках. Джейна вышла из-за дерева и остановилась, вглядываясь в высокий силуэт. Алекс?!

Продираясь через молодую хвойную поросль, человек подошёл ближе. Рукав чёрного камзола был порван. В ухе не хватало привычной серьги. Пошатываясь и прижимая к себе левую руку, Алекс устало вёл в поводу чью-то чалую лошадь.

— Ну и далёко же вы забрались. Хорошо, знал где искать.

Обида, былое разочарование в миг смешались с огромной радостью и облегчением, что он здесь, живой, вернулся — и Джейна так и стояла с хворостом в руках, не в силах и слова сказать, не понимая, то ли признаться, как счастлива его видеть, то ли припомнить, как он сам прогнал их подальше.

— Чего стоишь? Пойдём, — Алекс опустил руку ей на плечо и шутливо приобнял, посмотрев в лицо. От камзола и от рук пахло кровью. — Я это. Не призрак. Веди… и не спрашивай, что там было.

Спрашивать и не хотелось. Джейна уткнулась лбом в его грудь, позволила себе вдохнуть и ощутить тепло его рук. Уже ничего не изменить. Неважно. Живы. Они всё ещё живы… И по крайней мере, теперь есть немного времени. Она только тихо проговорила:

— Здесь недалеко.

* * *

Этой ночью Джейна никак не могла уснуть от сосущего голода и вертелась на наспех сооруженной лежанке. В животе урчало гулко и заунывно, а тело пробирало ознобом так, что зуб на зуб не попадал. Даже костёр не грел, будто зря они столько блуждали в поисках хвороста. Казалось, что стук зубов разносится на весь лес.

Джейна думала обо всем, что случилось и что ждёт дальше. Они должны спасти Эрика. Она должна найти следы матери, чтобы понять… себя и её. Но что, если весь её побег был напрасен, а дальше-то и идти некуда? Страшно так — в неизвестности — и заснуть бы, а как назло не выходит. Хорошо Эрику: он давно дрых как убитый и видел, наверное, десятый сон. Он совсем не удивился возвращению Алекса, точно знал, что так и будет.

В костре громко треснула ветка, он вспыхнул ярче и снова опал. Алекс сидел, устало привалившись к стволу ближайшей сосны. Он даже не глянул на огонь и продолжал сосредоточенно смотреть в тёмную даль. Отсветы пламени плясали по его лицу, то выхватывая тревожные складки на лбу или в уголках губ, то скрадывая. Должно быть, он тоскует по далёкому морю и прошлой жизни, которой больше нет. Или по той императрице?

Ветра не было, не колыхалось ни листика, будто всё застыло; пламя горело неярко, но ровно. Джейна снова попробовала устроиться поуютней, но после очередного её шороха Алекс не выдержал и тихо позвал, не оборачиваясь:

— Иди сюда.

Джейна замерла на миг, но всё же поднялась, отряхивая налипшие иголки. Тело снова пробила дрожь, сырой воздух вытолкнул из-под одежды последнее тепло. Алекс кивнул рядом с собой, и Джейна опустилась на землю и подобрала колени. Он молча стащил с себя камзол, накинул ей на плечи, а потом притянул к себе, близко-близко. Ноздри защекотал крепкий мужской запах пота, крови, грязи. Но рядом всё равно было хорошо. После мучений последних часов Алекс казался горячим, как печь. Озноб проходил, и тело расслаблялось, будто опущенное в тёплую воду. Джейна неловко придвинулась ближе, смущаясь того, как твёрдая рука обхватила талию. Но потом усталость взяла своё, и она положила голову Алексу на плечо, впадая в спокойное забытьё.

И только где-то на краю сознания закрутилась старая песня, невесть где и когда услышанная. То ли на каком празднике, хриплым мальчишеским голосом под перезвон гитары, то ли в самом детстве. Рваный ритм и слова, которые стали для неё реальностью, подчинились биению сердца и стучали в унисон.