Читать книгу - "Незримое - Кристина Леола"

— Расскажи что-нибудь, — внезапно попросил Ян, и я вздрогнула.

— М?

— Что угодно. Мы ведь здесь надолго, и раз уж пока ничего не можем поделать…

— Опять будешь выпытывать секреты магического сообщества? — ухмыльнулась я.

— Вроде того. Например… расскажи, какое самое странное существо ты встречала в жизни.

— Странное?

— Ну вот для меня сейчас все странное, но ребенок в семье магов растет как в стране чудес, потому и чудеса теряют свою суть… если ты понимаешь, о чем я. Так вот, встречала ли ты кого-нибудь, кто смог бы тебя по-настоящему удивить?

«Тебя», — едва не ляпнула я, но вовремя прикусила язык. Ян ведь не об этом спрашивал, и я прекрасно поняла его мысль.

Пришлось как следует напрячься. Если честно, странностей в моей жизни хватало, но он прав — относилась я к ним как к чему-то само собой разумеющемуся, пусть и не теряла веры в чудеса.

Может, рассказать о русалках? Но, наверное, в давно знакомых всем по сказам существах нет ничего такого, чтобы «ух ты!». Хотя вряд ли Яну известно, что они страдают клептоманией почище легендарных драконов и что вода, в которой искупалась русалка, становится целебной.

Или о домовых — тоже прославленных, но незаслуженно обиженных и позабытых. Расстроится он, узнав, что нам бы сейчас не приходилось убираться и готовить, кабы наши предки не попытались поработить доверчивых и дружелюбных бородатых мужичков, что рождались из пыли и в пыль же в итоге и превратились?

На ум пришел еще десяток всяких мифических и не очень созданий, но стоило вспомнить одно конкретное, и я поняла — да. Именно существование карохов когда-то взорвало мое воображение.

Другие удивляли, вызывали недоумение, страх и любопытство. Но карохи заставили меня вновь поверить в чудо, когда никаких чудес на горизонте не предвиделось…

— Это случилось на пятом курсе, — начала я, устроившись поудобнее, и Ян тут же подобрался и приготовился слушать.

…Когда не осталось в моей жизни ни иллюзий, ни перспектив, только острое желание поскорее разобраться с опостылевшей учебой, от которой для подобной мне неумехи все равно никакого толку, и уехать куда-нибудь — куда угодно, лишь бы подальше…

Приближающиеся экзамены зависли над шеей дамокловым мечом, но настроения зубрить не было — обычный эффект последнего года. Ну и усталость тоже сказалась, вкупе с полным разочарованием во всем мире.

Я не помню, что толкнуло меня пойти на лекцию по скандинавским мифам и легендам. Скука, наверное. И соседка по комнате, чьи эксперименты с артефактами едва не оставили меня без бровей, ресниц и волос. Подумалось, что лучше уж поторчать в душной аудитории, чем рисковать схлопотать очередной откат.

И да, лекция была дико занудной. Я не запомнила ни одного слова и, если честно, все полтора часа посвятила одному единственному занятию: разглядыванию приглашенного лектора и гаданию, на какой минуте своей речи он скончается от старости.

Ну вот правда, таких дряхлых стариков я, наверное, никогда еще не встречала. Его буквально подбрасывало в воздух от каждого слова, руки и ноги тряслись и ходили ходуном, обвислые щеки и веки дрожали, и я никак не могла понять, как он умудряется выдавать столько информации без каких-либо вспомогательных материалов.

Перед стариком не стояло даже кафедры, куда можно было положить какую-нибудь записульку или гаджет. А он шпарил и шпарил, заикаясь отнюдь не из-за забывчивости — просто сложно говорить ровно, когда весь как на шарнирах.

В общем, к концу лекции я так и не пришла ни к какому выводу, разве что определилась, что, если доживу до такого возраста, не хочу потом выступать перед неблагодарными студентами вроде меня же самой. Однако по пути в столовую, где я собиралась перекусить, мне выпал шанс узнать секрет старого профессора.

Он ковылял в одном со мной направлении, но значительно медленнее, а мне было как-то неловко его обгонять. Вот и плелась я позади, ожидая, когда же старик наконец свернет. Но он не свернул, а упал.

Просто рухнул как подкошенный, без охов и предупреждающих выстрелов. И я, даже не думая, чем могу помочь, ринулась к нему. Всего несколько шагов нас разделяло, но когда я коснулась пальцами дряблой шеи — пульса уже не было. Я уже приготовилась рыдать, биться в истерике и звать-звать-звать кого-нибудь, однако вскоре выяснилось, что жизни в этом теле не было никогда.

Если вкратце, то пока я причитала и размазывала по щекам тушь, из стариковского уха на его же лоб, кряхтя и чертыхаясь выбрался крошечный человечек. Крошечный — в смысле, совсем. Размером даже не с пальчик, а с… Блин, ну вообразите, каким малюткой надо быть, чтобы поместиться в чьем-то ухе.

Наряд его в точности повторял одежду старика — старомодный полосатый костюм, да черный портфель с заклепками, — но был этот малыш раза в три моложе и в десять раз симпатичнее. И да, чтобы разглядеть его, мне пришлось склониться к телу близко-близко.

Видок, наверное, у меня был тот еще. По крайней мере, карох — позже я узнала, что зовутся маленькие человечки именно так — задрав голову, ухмыльнулся и помахал мне рукой.

— Не плачь красотка! — крикнул, а для меня все прозвучало едва уловимым писком. — Давно пора было сменить колымагу.

После чего ловко скатился с головы старика, и начал медленно удаляться. Ну, то есть, для него-то, полагаю, все происходило очень даже быстро, а вот я могла обогнать кароха за полшага.

Пока я наблюдала за этим чудом природы, лежащее на полу тело стало таять, буквально на глазах превращаясь в дым и просачиваясь куда-то в пол, и через несколько мгновений я уже в гордом одиночестве сидела на грязном полу универского коридора.

— Карохи, они… создают себе большие тела для общения с нами, — объяснила я поручику, который после моей истории замер в роденовской позе мыслителя. — Ну и привыкают. Жалко им потом расставаться, как нам с полюбившимися вещами и машинами. Вот и довел этот профессор свой «транспорт» до полного упадка.

— Обалдеть, — наконец выдал Ян. — Я бы тоже впечатлился. И… как такого узнать среди обычных людей?

— Ну… они бывают заторможены, часто задумываются, выпадают из реальности. Но то же можно сказать и о всяких там мечтателях, так что не советую проверять уши всякого, кто на мгновение завис.

Он рассмеялся, и я собралась было рассказать еще о ком-нибудь удивительном, но, похоже, всему хорошему действительно приходит конец…

Вот уже не думала, что назову отнюдь не добровольное пребывание в Секунде «хорошим».

— Привет неудачникам, — раздался из ниоткуда задорный голосок. — Не заскучали еще?

А в следующий миг из белизны прямо перед нами шагнул человек.

Я узнала его мгновенно, несмотря на то, что не видела несколько лет. По волосам, глазам, кривой усмешке.

Маминой усмешке.