Читать книгу - "Криабал - Александр Рудазов"

Под потолком шуршали летучие мыши. Издали доносился приглушенный звон кирок и рев тяглового бегемота. В этой штольне работы не велись уже довольно давно, потому было здесь сравнительно тихо.

Хобии, когда иссякла жила, опечатали вход Каменной Паутиной, но, будучи слепыми, не заметили в одном месте прорехи. Фырдуз нашел ее случайно, но долгое время не знал, для чего та может пригодиться.

Теперь же они с Тревдохрадом притаились за ней и ждали. Их смена закончилась час назад, но они не отправились спать, а проскользнули сюда. Кобольд несколько дней следил за передвижениями хобиев и других каторжан, замечал и запоминал маршруты.

Особенно его интересовал один конкретный каторжанин. Лук-Бат, единственный на шахте циклоп. Неизвестно, где и как хобии его поймали, но приходилось великану тяжко. Вшестеро выше своих мучителей, он мог убить любого из них просто ударом кулака. Поэтому хобии приковали его к огромной вагонетке, да еще и выкололи глаз.

Лук-Бат толкал свою вагонетку сложным маршрутом, но через каждые два часа этот маршрут приводил его к опечатанной штольне. И сейчас, перед тем, как в ней притаиться, Фырдуз кое-что оставил аккурат на пути движения.

Грохот стал слышен заранее. Циклоп шагал грузно, упершись ручищами в стальные ободы. Ему почти не давали отдыхать. На израненных ступнях темнела запекшаяся кровь – ослепший, великан не видел, куда ступает. Среди каторжан находились сволочи, видящие забаву в том, чтобы кинуть ему под ноги острый камень или ржавую железку.

Фырдуз чувствовал угрызения совести. Он сам только что сделал нечто гораздо худшее. Лук-Бату будет очень больно, он будет очень страдать... и скорее всего умрет.

Почти наверняка умрет.

Возможно, сам он примет смерть с облегчением. Уже немолодой, донельзя истерзанный, он и так мучается. День за днем по грязным шпалам, чувствуя неуходящую тяжесть, не видя ни зги. Вряд ли ему вообще долго осталось.

И все-таки Фырдуз долго колебался, прежде чем прибегнуть к этому плану. Он просто не нашел другого верного способа, поэтому в конце концов заставил совесть умолкнуть.

Вот Тревдохраду было все равно. На шаркающего ногами циклопа он смотрел с отвращением, желая только одного – выбраться поскорее, любой ценой.

Лук-Бат подкатил вагонетку к месту, где Фырдуз воткнул рог кирки, щедро вымазанный едким маслом. Если смешать в нужных пропорциях помет красной летучей мыши и мякоть поганки Кортара, можно сварить довольно мерзкую дрянь – кортаротоксин. Он не убивает, но заставляет испытывать постоянную резкую боль.

И сейчас циклоп наступил аккурат на ловушку. Он громко застонал, пошатнулся, а из грязной огрубевшей стопы хлынула кровь.

Но подействовал яд не сразу. Ощутимо хромая, Лук-Бат потащился дальше. Все ближе и ближе к опечатанной штольне, а главное – одному из выходных туннелей. Не самый широкий туннель, не слишком часто используемый, однако все-таки действующий, а потому охраняемый. Шестеро хобиев дежурили там круглые сутки – с пиками и самострелами.

Иногда Фырдуз гадал, зачем этим слепцам самострелы. Он ни разу не видел, чтобы хобии ими пользовались.

Подходя все ближе к туннелю, Лук-Бат все сильнее шатался и дрожал. По его жилам разливался яд, вены вздувались, из горла вырывались хрипы. Вот он остановился совсем, и хобии сразу насторожились. Они не видели циклопа, но слышали шаги и лязг вагонетки, ощущали дрожь земли.

- Эй, большой! – гортанно выкрикнул один, опуская копье. – Зачем встал? Иди, большой!

Циклоп не ответил. Его сотрясало судорогой. Не в силах терпеть, он задергался, замахал руками. Цепи зазвенели, глубоко врезались в кожу, и циклоп едва не упал.

- Не рвись, большой! Не рвись! – закричали хобии. – Стой смирно! Иди дальше!

Двое из них подошли ближе, остальные напряженно вслушивались, поводили длинными рыльцами.

Циклопу становилось все хуже. Он продолжал рваться, обливаясь кровью, но внутренняя боль жгла сильнее. В одном месте цепь уже лопнула.

- Большой бунтует! – воскликнул хобий, пыряя его копьем. – Не бунтуй!

Эта новая боль стала последней каплей. Лук-Бат заревел, как бешеный дракон... и разорвал цепи! Страшным толчком он опрокинул вагонетку и замахал ручищами, затопал ножищами!

Одного хобия убило сразу же. Лук-Бат шваркнул его обрывком цепи так, что едва не распахал надвое. А метнувшись на звук, он вырвал копье у другого стражника, переломил, как хворостинку, и воткнул древко в мохнатое горло.

Остальные четверо гневно заверещали. Один бросился за подмогой, трое других принялись стрелять из самострелов. Но их болты, смертельные для кобольда или хобия, лишь застревали в дубленой шкуре циклопа. Единственное уязвимое место этих громадин – глаз, а его Лук-Бату уже выкололи.

Фырдуз молча сжал пальцы Тревдохрада. Именно ради этой кутерьмы он и отравил несчастного. Теперь, пользуясь шумом, они с цвергом выбежали из опечатанной штольни и ринулись к выходному туннелю.

Стражники были целиком поглощены циклопом. Хоть и слепой, он сумел убить еще одного, а последние двое уже не рисковали приближаться.

- Большой! Умри, большой! – вопили они. – Умри скорее!

Но даже в таком тарараме они услышали убегающих кобольда и цверга. Или почуяли. Водя рыльцем, хобий резко развернулся к ним и заверещал:

- Стойте, низшие! Стойте! Не бегите!

Фырдуз и не подумал остановиться. А вот Тревдохрад чуть замедлил шаг. Хобиев осталось всего двое – пожалуй, цверг с киркой сумеет их одолеть... и тут один из них спустил тетиву.

Стрела вошла Тревдохраду меж ребер. Хоть и слепой, хобий подстрелил его, как крысу. Цверг зашатался, лицо его страшно побледнело.

Но сердце все же осталось цело. Пробило только легкое. Уже не помышляя о драке, Тревдохрад развернулся и затопал прочь, превозмогая боль.

Хобии кричали им вслед, стреляли еще, но больше уже не попадали. А гнаться они не посмели – всего вдвоем, оставляя за спиной бушующего циклопа.

Хотя Лук-Бат уже почти и не бушевал. Истыканный стрелами, смертельно уставший, потерявший невесть сколько крови, он медленно умирал. Все еще стоял на ногах, все еще потрясал обрывками цепей, но уже все тише, все слабее.

А на шум бежали другие хобии. Десятки вооруженных до зубов слепых карликов...

Тревдохрад выдернул стрелу еще на бегу. Та не была зазубрена, не была и смазана ядом. Зажав рану просто пальцами, стиснув покрепче зубы, цверг молча топал за кобольдом. Фырдуз бежал без устали – как только хобии разберутся с Лук-Батом, тут же отправят погоню. До той поры надо либо удрать, либо спрятаться.