Читать книгу - "Поход - Андрей Круз"

Мы прошли мимо дежурного урядника, сидящего за столом и читающего «Тверской курьер», поприветствовавшего нас кивком, затем по коридору дошли до кабинета Степана. Я постучал в дверь, оттуда донеслось: «Войдите». Мы и вошли.

Степан сидел за столом, перед ним стояла огромная чайная кружка, возле неё на тарелочке два бутерброда — с сыром и колбасой.

— Да вот, всё пожрать некогда, — сказал Степан, перехватив мой взгляд. — Хотите чаю?

— Нет, спасибо, только что напились, — отказался я.

— А девушка? — уточнил Степан.

— Нет, спасибо, — пискнула Маша, подавленная размерами человека, сидящего перед нами.

Непривычного посетителя Степан поражал. Росту в нём было больше двух метров, а весу больше ста пятидесяти килограммов. Ладони как лопаты, пальцы как обрубки черенка от неё же. Кожаную форменную куртку он снял, сидел в серой рубашке с расстёгнутым воротом, рукава которой очень выразительно обтягивали бицепсы толщиной с бедро нормального человека. Плечи были ровно в два раза шире моих, хоть я на узкоплечесть не жалуюсь.

Голос у Степана соответствовал внешности. Казалось, будто какое-то чудовище научили говорить, а потом заперли в металлической бочке. Вот оно оттуда и вещало. Лицо же нашего станового пристава производило обманчивое впечатление. Эдакое сонно-туповатое, круглое, маленькие глазки близко к носу, а эмоции на нём вообще не отражались. Тот, кто принимал его за дурака, потом обычно в этом раскаивался — Степан был ещё и умён как змий, — именно благодаря ему в городе, несмотря на всю местную вольницу, было относительно тихо.

— Тогда говори, с чем пришёл, — сказал он.

— Да я, собственно говоря, по поводу позавчерашней драки в «Дальней пристани»… — начал я издалека.

— Колдуна хочешь в розыск объявить? — сразу сократил мою речь до необходимого минимума Степан.

— Хочу. Откуда знаете?

— У меня вот телефон есть, — похлопал он огромной ладонью по такому крошечному под ней телефону в деревянном корпусе. — И у Васьки-некроманта такой же есть. Техника называется.

— Ага, понял, — с уважением кивнул я. — Так что?

— Доказательств маловато, вот что. Ты же десять тысяч княжеских срубить хочешь, верно?

— Ну да, — кивнул я.

— Тогда надо, чтобы Тверь его в розыск подала, а не мы, — покачал он головой. — Нету нас таких полномочий — на княжескую премию розыск объявлять, ты же знаешь. А как они такие бумаги издают, лучше даже не вспоминать. Вроде как ёжика рожают против шерсти.

— Есть способ… — сказал я, сложив ладони перед грудью и глядя в потолок.

— Есть, — согласился Степан. — Я могу его в розыск объявить как свидетеля. Нашлись люди, подтвердили, что видели его в сопровождении обоих убитых. Значит, пускай объясняется перед законом.

— Именно, — кивнул я. — Вот и объявите. Я и начну помаленьку, хоть полномочия заимею. А дальше видно будет, подаст его Тверь на княжеский приз или нет.

Задумка моя проста, проще даже некуда. Охотники, как я уже говорил, обязаны на закон работать. Но если я приеду в ту же Тверь, например, и начну расспрашивать людей, что им известно о некоем Пантелее, то они имеют право послать меня подальше. Особенно официальные лица. А вот если будет у меня сыскное поручение, что такового Пантелея велено пред власти Великореченска представить, пусть хоть и как свидетеля, то могу рассчитывать на помощь. Потому как в таком поручении точно написано, что полагается оказывать помощь подателю сего, сиречь Александру Волкову.

И такой закон действует в большинстве людских земель — всё равно кем населённых, пришлыми или аборигенами, лишь бы там вообще какая-то власть была. Тем более что любая из властей в прилегающих к Великоречью землях свои действия с законами пришлых по меньшей мере согласует[18].

— А если всё же Тверь на призовой розыск не согласится? — напомнил Степан. — В пролёте будешь.

— Тогда на свой страх и риск его поищу. Зато перед другими будет фора. А в пролёте… Будем считать риск благородным делом, — ответил я.

В этом я тоже выигрываю. Свидетеля ищут без награды, широко это не объявляется. Если я с таким ордером отправлюсь Пантелея искать, то друзья-конкуренты мои, скорее всего, ни сном ни духом об этом ведать не будут. А если его всё же в розыск как преступника подадут, я уже далеко ускачу.

— Ладно, твой риск — твои проблемы, — прогудел Степан, скрестив могучие руки на груди. — Часа через два заходи, будет тебе сыскное поручение на Пантелея как на свидетеля.

Я удовлетворённо кивнул, затем спросил:

— Раз будет, то тогда сразу уточню: портал отслеживали?

Некроманты отслеживать порталов не умеют, не их это епархия. Именно поэтому я Ваське такого вопроса не задавал. А вот Степан должен был пригласить Велиссу вер-Бран, молодую колдунью из аборигенов, прижившуюся в нашем Великореченске по той банальной причине, что местные жители больше привержены личной гигиене, нежели жители коренных земель. Или пристав должен был вызвать Самуила Бредянского — въедливого старикашку с ядовитым языком и немалыми способностями в магии. Они порталы отслеживать умеют.

— Велисса приходила, — кивнул становой пристав. — Ушёл колдун в Дурное болото, в самую середину. В то, что нас с Вирацким баронством делит, на берегу Улара. Где острова с протоками.

— Куда? — обалдел я.

— Куда слышал.

— Может, ошиблась магичка? — всё же переспросил я, поражённый.

— Велисса-то? — удивился вопросу Степан. — Смеёшься? Она колдунья в десятом поколении, по слухам, среди пришлых такой нет.

— Тоже верно. Только всё равно не верю.

— И я не верю, — вздохнул Степан. — Но ты с ней поговори, она в выводах уверена. Скажи, что я послал.

— Поговорю, будьте спокойны.

Дурное болото — это одна из тех низменностей, что появились после Пересечения миров. Сдвинулось всё, как будто этот мир разломили на кусочки, а затем заново склеили, причём склеивали на тяп-ляп. И получилось, что там, где кусочки мозаики наползали друг на друга, выросли горы, подчас вовсе непроходимые, а в иных же местах, где края кусочков мозаики друг с другом не соприкоснулись, возникли низины с так называемыми Дурными болотами. Именно эти болота, настоящие свищи, или червоточины в живой ткани нашего плана, порождали большую часть всевозможных чудовищ, расползавшихся по земле. Именно благодаря им я не сидел без работы. И всем было известно, что в Дурных болотах не живут ни люди, ни нелюди. Никто. Не выжить там, потому что сожрут на хрен.