Читать книгу - "Оковы равновесия - Яна Алексеева"

— Ну-ну, на один день мы можем себе позволить задержаться…

Поправить дорожную сумку, одернуть теплую куртку, прислушаться. И снова под ногами мерно скрипит снежная пороша, постукивает посох, мелодично звякают колокольчики. То тут, то там, за канавой, подрагивают с шелестом веточки кустов, тронутые осторожным зверем, в глубине леса долбит звонкую древесину дятел.

Солнце клонится к закату, отдавая последнее тепло, ветер меняет направление и, овевая лицо, доносит до меня запахи жилья.

Деревня. Руана, названная в честь Золотой Руаны, темной богини, покровительницы гроз. Мертвой, преданной, почти забытой.

Три дюжины деревянных домов, гостевой в центре, на каменном фундаменте, оставшемся от святилища, разваленного ударами светлых мечей паладинов. Я всем телом чувствовала призрачный жар, слышала стоны и причитания последних посвященных, совсем молоденьких девиц, над телами павших защитников.

Добрести до стены, упереться горячим лбом.

Выпустить посох.

Крики, гарь, боль, насилие. Призраки хороводом закружились в сознании. Прикрыв загоревшиеся золотом глаза, замереть, вцепившись в дверной косяк сведенными судорогой пальцами. Дерево вмялось под ногтями.

Тише, тише…

Спите…

Придет еще время суда Равновесия…

Спите.

В себя меня привел хлопок двери и молодой голос:

— Все ли с вами в порядке, айе?

— Да-да… просто притомилась что-то… Есть у вас еще места свободные? А то зал-то полон, я слышу.

Развернувшись, перехватила тонкое запястье, осторожно погладила расшитый рукав. Провела по стилизованным молниям, оплетающим тонкую линию шва.

Мальчик шумно выдохнул:

— Для вас-то найдется, айе барда, да.

— Вот и хорошо, — следуя за ним в задымленное, прокуренное помещение, пробормотала я. — Травок заварите мне летних да чего поплотнее на ужин. Переночую, а потом снова в путь-дорогу, песни да истории собирать.

— Но перед сном-то вы нас порадуете, айе? — рыкнул знакомый уже голос. Старший страж встреченного патруля.

Рука-лопата легла на спину, меняя направление движения, и миг спустя приземлила на широкую скамью меж кольчужных боков.

— Что ж не дали подбросить-то? Нам не в тягость… — Какой-то не испорченный еще служением паладин.

— Не люблю лошадей.

И это истинная правда. И в мелочах себе попустительствовать не люблю, потом может боком выйти. Но пока голоса живых заглушают крики мертвых, я позволю себе поверить, что все будет хорошо.

— Так споете нам, барда?

— Спою, пресветлые господа, спою…

Вот только настроения нет что-то веселое играть, все больше на печальное да на дерзкое тянет.

Горечь побед и пепел выигравших…

Пусть будет баллада об осаде крепости Илластир, героическая и величественная в воспевании Света. Бард я или не бард, в конце концов? Чего я стою, если не смогу сместить акценты так, как желается?

Теплый отвар отогрел ладони. И спустя еще пару кружек помягчели связки. Мелодия же словно сама выросла из говора и звяканья посуды, из скрипа дерева и шелеста огня.

Слушайте и не говорите, что не слышали

О том, как восход загорался над стенами крепи,

Как горны трубили атаку и схватку клинков,

Как рушились башни и лопались крыши,

Горбыли мостов и своды святцев…

Поздний рассвет застал меня на узкой лесной тропе, проложенной оголодавшими волками. Впрочем, пока впереди и чуть слева стелется по снегу оборотень, серые не рискнут заступить дорогу.

Мерное движение чуть притупляет внимание, и несколько часов проходят почти незаметно, только усталость копится в теле. Рей Шир легко ведет меня к дому, моховая подстилка, слегка присыпанная снегом, легко стелется под ноги.

Овраг, бурелом. Нагнуться, пропуская над собой еловую ветвь, посохом отвести ежевичную плеть, по камням перебежать звонкий незамерзающий ручей. Отцепить от сумки колючий побег дикого шиповника…

Прохладно, пахнет подмерзшей корой. За тихим хрустом заснеженной травы под лапами оборотня и моими сапогами слышится птичья перекличка, стук дятла.

Я не вслушиваюсь, стремительно скользя по проложенной зверем тропе.

Не стоит опаздывать к обряду одному из главных свидетелей.

Позднее холодное утро, как водится, застало меня на крыше надвратной башни Азурока. Поеживаясь от порывов ветра, все же зима на носу, я вслушивалась в разносимые им звуки.

Замок готовился к церемонии.

На кухне громыхали посудой, в оружейной — сталью. Носились по двору дети, отчаянно мешая и путаясь под ногами. Шуршал снег, перемешанный с травой, вытаптываемый кругами на большом поле нервничающими оборотнями.

Их будет три, обрядовых круга. В самый первый и широкий встанут подданные, волки и гвардия, просто люди, живущие под сенью темного бога. Второй, меньшего диаметра, займут друзья и свидетели. Внутренний — для родственников и первосвященника, ведущего церемонию. В центре расположатся желающие вступить в брак под сенью богов. И вот тут была проблема. Светлого мы вряд ли можем ожидать, учитывая, что празднуют свадьбу затаившиеся посвященные Тьме.

Впрочем… не буду загадывать.

Как, интересно, справляются там, в большом мире? Церемониал сохранился еще с довоенных времен, но вряд ли Азур отзывается на призыв. Он еще слишком слаб, чтобы так демонстративно заявить о себе, не зря мы храним в тайне свое существование.

Наверное, эдиктом уцелевших орденов браки с неполным благословением признаются законными?

Как это люди принимают, интересно? Те, кто еще помнит буйство сил, сливающихся во время призыва в круге.

От святилища взвился легкий дымок возжигаемых благовоний. Потек над крышами, разносимый ветром. Лучи негреющего солнца легли на землю, разгоняя туман и разбрасывая бледные искры отражений от мелкой перламутровой гальки, натасканной с горных отрогов.

Я увидела, как медленным торжественным шагом из леса вышли оборотни в цветастых камзолах. Стоящие в воротах люди в строгих одеяниях цепочкой потянулись к большому кругу. Негромкая тягучая музыка растеклась над замком, словно укутывая всех ватной пеленой. Воздух сгустился, ощутимая тяжесть присутствия легла на плечи, мир утратил призрачную осеннюю яркость, прозрачность и свежесть раннего утра. Раскрашенный в оттенки серого и черного, он все еще был соразмерен и прекрасен, но по-другому.

Пора.

Золотая волна силы понесла меня вниз и вперед, неспешно и плавно, мимо хмурого герцога в черном, до земли, парадном одеянии, мимо замершей, взявшись за руки, встревоженной пары. Артир, закусив губу, упрямо смотрел вперед, принцесса, нет, просто Риана по третьему, самому домашнему имени, едва заметно улыбалась.