Читать книгу - "Мельничный жернов - Марина Рыжкова"

Сплетенных под коленями пальцев коснулось что-то мягкое, пушистое, теплое… Девочка резко открыла глаза и увидела его. Того, кого и опасалась все это время, — черного желтоглазого кота. Он прошелся мимо нее в одну сторону, потом в другую — все так же мимолетно касаясь пальцев шерстью, подергивая кончиком угольного хвоста. И наконец зверь остановился напротив беглянки и внимательно посмотрел ей в глаза.

В бездонных золотистых колодцах Света увидела собственное отражение, и такое, что немедленно поднялась и заковыляла прочь, едва наступая на непослушные, онемевшие ноги, все ускоряя шаг.

Метров через двадцать она обернулась. Черная тварь спокойно, почти торжественно, шагала за ней. И не отставала. Совсем не отставала.

«Куда же ты? — безмолвно спросили безжалостные кошачьи глаза. — Все равно ты от меня — и от нас — никуда не денешься».

Ноги сами понесли Свету вперед, не спрашивая разрешения. За спиной раздалось яростное шипение, даже скорее рычание. В глазах у несчастной беглянки потемнело, и она бежала, не разбирая дороги, ничего не видя и не слыша, пока асфальт под ногами не сменился пружинистой почвой и не пошел под уклон. Еще несколько шагов — и, споткнувшись о какой-то корень, девочка кубарем покатилась в неглубокий овраг в самом конце парка, о существовании которого она прекрасно знала. Более того, не раз там играла одна, когда другие дети доводили ее до слез. А тут как-то не сориентировалась.

Света с треском прокатилась через кусты с облетевшими уже листьями — настоящие розги, такими только нерадивых учеников сечь за провинности, — обдирая руки, лицо, шею, и с размаху плюхнулась в мягкую грязь возле узенького, почти высохшего ручейка, полноводного поздней осенью и весной, а летом исчезающего совсем. Девочка замерла, прислушиваясь. Впрочем, мягкие кошачьи лапки ступают бесшумно, и на слух полагаться нельзя. Поэтому через несколько мгновений тишины беглянка приподнялась и рискнула приоткрыть глаза. «Хорошо, зажмурилась вовремя, — невольно подумала она. — А то могла и на сучок напороться…»

Кота, как ни странно, видно не было. Наверное, отстал. Вздохнув с облегчением, Света не без труда поднялась на ноги и критически оглядела себя. Нда, хороша, ничего не скажешь — руки в грязи, брюки тоже, свитер заляпан весь. Не похвалят воспитатели, тут к гадалке не ходи. Девочка присела на трухлявый ствол поваленной березы и задумалась, как лучше поступить.

Оказалось, ободранные руки и лицо, а также промокшая и облепленная глиной одежда необычайно способствуют осознанию человеком реальности. Похожие на бесенят одноклассницы и перекошенное лицо воспитательницы, не говоря уж о бездонных пропастях — трещинах в асфальте, — казались сейчас чем-то странным, надуманным. И только черный кот по-прежнему пугал девочку. Но он, в отличие от всего остального, не был игрой воспаленного воображения.

Света принялась рассуждать вслух: «Дано: штаны, заляпанные глиной, одна штука. И свитер в придачу. Требуется: не получить из-за них по шее. Решение: прополоскать их в пруду, добежать до корпуса в мокром, а потом переодеться, тогда никто ни о чем не догадается, что и требовалось доказать!»

Когда план действий продуман, становится необычайно легко. Света отряхнулась, насколько это было возможно, и, прихрамывая, побрела вдоль ручейка, планируя подняться по склону совсем рядом с прудом.

На этот раз ей ничто и никто не помешал. Девочка выбралась наверх, скользя по влажной глине и хватаясь за ветки, огляделась. Никого. Прозрачная вода небольшого пруда отражала сумрачное серое небо, лишь кое-где прерываемое желтыми листьями, плавающими по поверхности. Уже неплохо, но для того, чтобы снять одежду и прополоскать ее, требовалась гарантия, что никто не появится в самый неподходящий момент.

Впрочем, вариант оставался. На сей раз мостки купальни пустовали, а ведь можно высунуться из самого деревянного сарайчика, пока никто не пришел, постирать одежду и сбежать. К тому же внутри нет ветра, и не так холодно раздеваться будет.

Света, все еще прихрамывая — похоже, на коленке здоровенный синяк, ну да ладно, заживет, — пробежала вдоль кромки воды, не видя ничего, кроме заветной цели — приоткрытой двери купальни, и юркнула внутрь.

Внутри было полутемно, пыльно, пахло сыростью и плесенью. В углу лежала груда старых надувных кругов, уже убранных на зиму. Крючки на стенах сиротливо пустовали — большие полотенца, разумеется, давно были выстираны и сложены где-то далеко, в царстве кастелянши. А на внутренней стороне двери красовался знак. Разумеется, нарисованный мелом и углем. В обрамлении сложного орнамента из водорослей, рыбьих и жабьих голов.

Угольно-черный кот с человечьим лицом мрачно, осуждающе смотрел на девочку, прищурив белый меловой глаз. Узкие, непроглядные щели зрачков, острые уши, пасть, полная острых зубов.

В глазах у Светы потемнело, кровь застучала в висках.

— Я ни в чем не виновата… — прошептала она. — Я просто не хочу, чтобы погибали люди. Хорошие люди.

За спиной раздался тихий шорох, затем негромкое мяуканье. Девочка медленно, обреченно опустилась на пол. Черный кот подошел к ней, потерся мягким боком об испачканный бордовый свитер, положил когтистую лапу ей на руку и вздохнул.

— За что ты меня? — спросила Света. — Почему не можешь оставить в покое?

Кот зашел спереди и положил морду на колени девочке, заглянул в глаза.

«Я буду с тобой вечность, тебе не уйти, человек».

Девочка, не вставая, попробовала отползти назад. Рука наткнулась на что-то острое. Да-да, осколок бутылки. Чем не оружие против демонов. Или против себя…

Черная пелена становилась все гуще, а кровь текла все медленнее, медленнее… видимо, поток иссякал.

У изголовья смертного ложа Светы раздались шаги. «Как? Там же стена?» — отстраненно подумала девочка, но все же попыталась приподнять голову. Тот, кто стоял прямо над ней, был, конечно, знаком. Однажды они разговаривали — в тот день, когда ее очень сильно обидели. Тогда он был серьезен, сочувствовал ей… По крайней мере, так казалось. Пожалуй, она не очень хорошо рассмотрела его лицо.

Он стоял там, где должна была находиться стена купальни. Сейчас же за головой умирающей начинался длинный узкий коридор, терявшийся в сумраке. Именно там и расположился наблюдатель, одетый в строгий серый костюм. Он ничуть не напоминал тех, кого так боялась Света, но наводил неизмеримо больший ужас. Взгляд его устремлялся вдаль, поверх ее головы, и Света никак не могла разобрать выражения его лица. То ли улыбка, то ли гримаса ледяной ненависти.

Но боялась Света не улыбки и даже не мутной мглы серого коридора. Совсем другого. Того, что незнакомец опустит глаза и посмотрит на нее…

«Мангусты» старательно прочесывали лес. Надежда отыскать кого-либо была ничтожно мала — каких-нибудь пара шансов из ста. С другой стороны, Анастасия ошибалась редко.

Обычный осенний лес, тоскливо пахнущий грибами, прелыми листьями, хвоей и сырой землей. Никита внимательно осматривал осыпавшиеся воронки от снарядов, оставшиеся еще со времен Второй мировой, извилистые канавы — бывшие окопы. Тут, похоже, в свое время шли нешуточные боевые действия.