Читать книгу - "Хранитель Мечей. Война мага. Том 1. Дебют - Ник Перумов"

– Оставь, – махнул рукой Император. – Хочу тебе спасибо сказать, что город всё же держишь. Караульщик у ворот ночью сидел, как положено… Расскажи мне, что в Империи творится. Вкратце, по слухам… мне уже поведали. Но то был старик-дозорный, а мне надо…

– Повиновение Императору, – и голова, донельзя счастливый, что может вести речь не о недоимках и недородах, а о делах, достойных мужа, сиречь о битвах и войнах, заговорил.

Оказалось, что дед-караульщик если в чём и ошибался, так это в незначительных мелочах. Пираты действительно уже не «пошаливали», а дочиста выметали побережье от полуденного острия Пенного Клинка до башни Солей. И мало того, что выметали, – пытались укрепиться, создать свои разбойничьи анклавы, действуя не только силой, но и хитростью – измученным набегами и хаосом поселянам и горожанам они обещали покой, защиту, мир, если только те повернутся спиной к Империи и помогут находникам закрепиться здесь.

– А кое-где и закрепились, как я слышал, – сипел в ухо Императору голова. – Не менее как в семи местах… – и он перечислял названия приморских рыбацких местечек, особенно страдавших от морской вольницы.

– Что на востоке?

Голова потупился.

– Последние вести пришли, перехлестнули они через Вал. Теперь за них бьёмся, но, мой Император, сами помните – степи там ровные, что твоя тарелка, есть где ихней коннице разгуляться…

– Тарвус и Клавдий?

– Оба там, мой Император.

– Отлично, – холодно сказал правитель Мельина. – Дашь мне поутру эскорт до столицы.

– Всё будет исполнено. Хотя… волки, мой Император… угроза, которой нельзя пренебрегать…

– Ну и что? – Император прожёг взглядом враз вспотевшего голову. – У тебя же нет под рукой полной когорты панцирников, что обеспечили бы мне безопасность? Значит, обойдёмся теми, кто есть. Сорвиголовы, надеюсь, у тебя ещё остались?

– Так точно, остались, государь.

– Отлично, – повторил Император. – А теперь самый главный вопрос, голова: что с Радугой? Ты много говорил о том, кто и где бьётся, но о магиках ни слова не сказал.

Голова снова потупился.

– Что ж про них говорить, повелитель… Стихли они. Как твоя милость им задницу-то надрала… ох, простите великодушно старика, не привык изячным слогом изъясняться…

– Ничего, ничего. Говори, как думаешь, – подбодрил собеседника Император. – Так что с ними случилось?

– Стихли, словно как и не было их, – пояснил голова. – Тише воды, ниже травы. Им бы вылезти, особливо после того, как твоя милость… пропали, в общем. Ан нет. Головы не подняли. У нас тут в городе своих магиков-то нет, обходимся… знахари да ведуны, те, что искусство от отца к сыну альбо от бабки к внучке передавали – они да, проявились. Дождик там вызвать или жуков-тлей поморить – это у них получается. И, по правде сказать, нам иного не требуется. Ну, кроме как болести лечить, конечно. Мы люди простые; нам бы день прожить – и слава Спасителю.

Ну, конечно. Как он мог забыть?

– А Церковь? Иерархи чего?

– Опосля битвы под Мельином, когда они все твердили, что вот-вот конец света наступит, – хохотнул голова, – народ над ними смеялся немало. Мол, сели голым гузном на ежа преподобные отцы. Люди рассказывали, кое-где даже храмы позакрывались, многие отцы святые в побег ушли. У нас, правда, не так. И в лучшие-то времена только одна церковь и имелась, а незадолго до беды преставился старый наш отец Никодимус, нового нам прислали. Отец Августин хоть и молод, а к службе рьян, и слово поучения у него всегда найдётся, и слово утешения. Опять же, мелкая магия ему удаётся – как правило, если ребёнок заболеет или женщина от тягости разрешиться не может. Худого про него не скажу. И народ над ним не смеялся. И почтение к вере сохранил. Я так мыслю – по нынешним временам это дорогого стоит.

Император кивнул. Ну что ж, всему нашлось своё объяснение. Он ожидал худшего – большой баронской войны, нашествия из-за моря… а так – справимся. Не можем не справиться. Что через Селинов Вал перебрались – тоже не беда. Войск там немного, а сам вал – сотни лиг. К каждому зубцу по стрелку не приставишь. Так что пусть идут. Мужиков пожгут, пограбят – так оно даже и к лучшему. Если народ поднимется – так, быть может, и никаких легионов не понадобится. Сами находников в клочья разорвут.

– Ну так а всё-таки, что за истории с волками, голова? Мы сюда шли – вой слышали. Потом караульщик твой… Что за новая напасть? Не из Разлома?

– Никак нет, государь. Явились с началом зимы сразу со всех сторон, словно в лесах позародившись. И сладу никакого нет. На них не охотников с флажками, а тяжёлые когорты посылать. Обычного человека, даже если с копьём, в клочья разорвут за секунду. Ворота у нас и день и ночь заперты. Люди только немалыми ватагами путешествовать дерзают. Нескольких тварей мы подстрелили – ужас да и только. Против обычного волка больше, пожалуй, вдвое.

Император только скрипнул зубами. Всё равно, сказал он себе. Мы справимся. Не можем не справиться. Потому что мы – люди.

И только большие чёрные глаза Тайде смотрели на него с болью и страхом. Она-то знала, что можем и не справиться. Даже больше – только чудо поможет нам справиться.

Разумеется, беда не приходила одна. Вместе с военной грозой на Империю ополчились и стихии. Ураганы сменялись землетрясениями, штормы – грозовыми бурями, и разящие молнии оставляли после себя щедрые россыпи пожаров. Выслушав это, Тайде встрепенулась, пробормотав себе под нос что-то вроде «Хранители?..»[2]

…Наутро они выступили в дорогу. Несмотря на волчью угрозу, задерживаться Император не мог. Голова послал эскорт, какой смог собрать «по скудным временам нынешним» – шестеро юношей из того, что можно было б назвать местным «благородным сословием». Мальчишки были скверно одеты и ещё хуже вооружены; в иные времена Император не спустил бы голове подобного небрежения, но сейчас – ладно.

Оставалось надеяться, что они окажутся именно теми сорвиголовами, которых Император и потребовал у севадского «градоначальника».

На боку у одного из пареньков висел старинный витой рог, оправленный в потемневшее серебро. Священная особа правителя Мельинской Империи не может путешествовать без герольда, оповещающего благородных нобилей о приближении его императорского величества.

Теперь они уже не тащились пешком – ехали верхами. Пустынный Поясной тракт, лишь чуть-чуть тронутый полозьями саней, покрытые снегом чёрные ели по обе стороны дороги – и ничего живого. Вчера голова говорил, что из здешних мест подчистую ушли все звери и птицы.

Все, кроме волков.

– Гвин… – прошелестел голос Тайде. Дану за вчерашний вечер не проронила ни единого слова, просидела, забившись в угол, словно приволочённая из лесу полонянка, а не официальная, всем известная наложница Императора.