Читать книгу - "Таганский перекресток - Вадим Панов"

А самое ужасное заключалось в том, что мне нечего было ответить. Сам связался с ведьмой. Забыл, что они смотрят на жизнь совсем по-другому.

— Предупреждать надо.

— Чем ты недоволен?

Орать на Вальку бессмысленно, в конце концов, он виноват лишь в том, что оказался моим соседом по комнате. А до старушки не добраться. Хотя… я посмотрел на мозоли. Если бабка готова платить, следует вытянуть из нее как можно больше.

Я вздохнул.

— Валька, это нечестно. Я горбатился на огороде, а вместо хорошего отдыха или какого-нибудь морального удовлетворения получаю еще одну бессонную ночь.

— Мне показалось, что с удовлетворением у тебя все в порядке, — заметил Гостюхин.

— Ну, перепихнулся я с этой красоткой, а что толку? Я ведь, получается, просто украл ее на одну ночь.

— Одну ночь украли у тебя, одну ночь украл ты. Все квиты.

— Вот именно: украл, украли… А я, между прочим, собирался в эти ночи готовиться к экзамену. Ты не забыл, что есть шанс сдаться досрочно?

Вальке не понравилось мое заявление. Очень не понравилось. Он отвел взгляд, помолчал некоторое время, после чего негромко бросил:

— Я думал, ты хочешь учиться честно.

— Тогда оставьте меня в покое. Вы нарушили мои планы, а не наоборот.

Теперь он не нашелся, как возразить.

— Я передам бабушке твое пожелание, — сказал он. — Но давай договоримся: мы мухлюем с экзаменами в первый и последний раз. — Валька помолчал. — Я себе этого не позволяю.

Я знал, что Гостюхин не врет — видел, с каким рвением просиживает он за учебниками и сколь внимателен на лекциях. Валька хотел выучиться сам, и на мгновение мне стало немного стыдно.

— Обещаю, что больше не буду просить тебя или твою бабушку помогать мне с учебой. Сегодня в первый и последний раз.

— Обещаешь?

— Обещаю.

— Договорились.

Получив обещание. Валька успокоился настолько, что позволил себе еще одну откровенность:

— Ты наверняка будешь об этом думать, поэтому скажу сразу: с девчонками я тоже не мухлюю. Не поступаю с ними так, как бабушка обошлась с Лидой.

— Но они к тебе липнут, — улыбнулся я.

— Ко мне, — подчеркнул Валька. — Ко мне.

В коридоре появился профессор, мы направились к дверям аудитории, и поэтому последнюю фразу Гостюхин произнес на ходу:

— Кстати, предыдущую плату придется отдать.

— Как ты это себе представляешь?

Валька не ответил.

Прелесть досрочного экзамена заключалась в том, что принимал его не профессор, а доцент той же кафедры, который вел в нашей группе семинары по предмету. Называть его мягким преподавателем я бы не стал — требовал доцент довольно жестко, но до волчары-профессора ему было расти и расти.

Мы заходили в аудиторию группами по пять человек. Клали зачетки, тянули билеты и усаживались готовиться. Все как во время настоящего экзамена. Стол доцента стоял в дальнем углу, и поэтому никто из однокурсников не слышал нашего с преподавателем разговора.

— Первый вопрос?

Эту тему я знал довольно хорошо и ответил весьма и весьма прилично. Доцент остался доволен.

— Второй вопрос, пожалуйста.

Я честно сознался, что понятия не имею, как на него отвечать. Доцент невозмутимо кивнул и попросил показать задачу. Которую я решил не совсем корректно.

Указав мне на ошибки, преподаватель задумчиво уставился в потолок и пробубнил:

— Что же мне с вами делать?

— Не знаю, — честно ответил я.

— В некоторых разделах вы, безусловно, плаваете.

— Увы.

— Но в целом впечатление благоприятное.

Он взял мою зачетку и вывел: «отлично». Правда, потом строго глянул на меня поверх очков и произнес:

— Но это аванс. В следующий раз при таких ответах сможете рассчитывать только на «хорошо».

— В следующий раз я подготовлюсь лучше.

— Надеюсь.

Вывалившись из аудитории, я подпрыгнул едва не до потолка: бабушка не подкачала!

А Лидочку я встретил чуть позже, в коридоре общежития.

Увидев ее, я сначала растерялся, но потом решил: была ни была! — и поздоровался. Без всяких двусмысленных улыбочек или хитрых взглядов. Просто поздоровался. Вежливо.

И получил пощечину.

— Мерзавец! — Она ударила меня еще раз. — Скотина!

Гордо вскинула голову, повернулась и пошла прочь.

Я же был слишком ошарашен, чтобы как-то реагировать. Молча вошел в комнату, бросил на пол сумку и удивленно посмотрел на Гостюхина.

— Лидочка дала мне пощечину.

— Бабушка забрала предыдущую плату, — невозмутимо объяснил Валька. — Сейчас Лида думает, что ты напоил ее вином и трахнул, воспользовавшись, так сказать, ситуацией.

— Но мы ничего не пили!

— Не волнуйся, старик, она слишком горда, чтобы рассказать кому-нибудь о…

Я ударил Вальку в лицо. Он, разумеется, ответил, и мы подрались.

Потом мы три дня не разговаривали, и за эти дни я понял, насколько был глуп. И еще — насколько все серьезно. И еще — что это не для меня.

Но ведь Валька мой друг!

Через неделю его бабушке потребовалось распилить и наколоть пару кубометров дров. На этот раз она поступила честно: спросила, не помогу ли я?

Я помог.

Но плату требовать не стал.

Если вы думаете, что наши с Валькой отношения вернулись в обычное русло сами собой, что в один прекрасный день мы посмотрели в глаза друг другу и поняли, что пора перестать дуться, то вы ошибаетесь.

Была причина.

Серьезная причина.

И очень красивая к тому же.

Крупная и развратная.

С большой грудью, широкими бедрами и узкой талией. С чувственным ртом, длиннющими волосами и манящими зелеными глазами.

Черноволосая.

Как эта «причина» сумела войти в комнату, я не знаю. Сумела, и все. Когда я вернулся из института, женщина сидела на Валькиной кровати и гладила Шамана. На меня она взглянула без интереса:

— Ты его друг?

— Да, — поколебавшись, ответил я.

— Когда он придет?

— Минут через десять.

Я видел, что Валька заканчивает обедать, и знал, что после он обязательно отправится в общагу.