Читать книгу - "Архивы оборотней - Андрей Белянин"

Я, не теряя времени, бросилась к люку, выпуская Алекса, кота и кикимору из подвала.

— Передатчик заработал. Я уже вызвал подкрепление, — сказал мой муж, заключая меня в объятия. — Ты прелесть, милая, один на один с такой нечистью…

Он связал валяющуюся в отключке Кулиману, чтобы она не могла колдовать, и, поставив на ноги, выволок из дома под прицелом бластера. Ободок от горшка на голове я оставила. Так смешнее. И стильно, кстати, надо будет потом что-то подобное присмотреть Грызольде в подарок. Я сама, поддерживая за плечи, вывела несчастную кикимору, едва передвигавшую ноги от слабости. На поляну перед избушкой телепортировалась десантная группа конвоиров с Базы. Кот, вскочив на пенек, размахивал лапками, изображая руководителя операции:

— Так, вы трое, держите террористку под прицелом. Она особо опасна.

Угрюмые, неразговорчивые ребята быстро раскрыли алюминиевые чемоданчики со всем необходимым оборудованием, и меньше чем за минуту вся магическая сила Кулиманы была нейтрализована, руки сковали пластиковые наручники, на ноги надели специальные кандалы, не позволяющие широко шагнуть, а рот заклеили скотчем. Не из соображений садизма, а просто чтоб не ругалась. Точно так же и кикимору упаковали до полного выяснения обстоятельств. Пусть не думает, что если мы ей сразу на слово поверили, то и начальство у нас такое же добренькое…

К нам подошел прилетевший с десантниками Стив.

— По идее я должен был написать доклад, что вы украли мою лодку и бросили меня на льдине, — сурово начал он.

Мы покаянно опустили головы.

— Но с другой стороны… — Он улыбнулся. — Победителей не судят.

— Он все равно все укажет в отчете, — прошептал мне на ухо котик. — Эти биороботы так запрограммированы, никаких обид, просто техника.

— Нам пора на Базу. — Алекс подошел к нам сзади, его лицо озаряла улыбка. — Можем считать, что это дело закончено.

— Закончено — с моим ресторанным бизнесом, — сурово буркнул агент 013. — И все из-за этой дамской парочки.

— У тебя всегда и во всем женщины виноваты, — фыркнула я, пока командор устанавливал нам координаты на переходнике. Действительно, пора домой…

…Через два дня на Базе, когда наконец мы сдали все отчеты и написали кучу объяснительных, я выкроила часок для похода в лабораторию. Хотелось спросить наших ученых гоблинов, чем объясняется такое необычное воздействие на кикимор поедания мозга трески? Ведь, если что, это открытие может быть использовано нашими российскими спортсменами, и тогда бы мы кого угодно на Олимпиаде по золотым медалям обошли! Это ж о-го-го как здорово, Россия, вперед!

Но, увы, их ответ не внушал оптимизма. Похоже, причина была в какой-то особенности организма кикимор, и только их. Что-то там на генетическом уровне, вплоть до кратковременных изменений ДНК, глубже я эти научные термины не запомнила. Главное, что, похоже, опять не видать нам первого места в общем зачете…

Кулимана дала признательные показания о том, что действительно посягала на нерушимость российских границ, готовя вторжение и оккупацию северных районов нашей державы. Но в свое оправдание представила стройную, даже душещипательную историю о том, как была посажена в бочку коварной лисой (той самой, из сказки «Пойга и лиса», о которой уже упоминал кот) и сброшена в море. И только мысли о милой родной Швеции помогли ей выдержать все тяготы морского путешествия и многодневную голодовку. От такого у кого угодно мозги набекрень встанут…

Поэтому когда она наконец пристала к каким-то странным берегам и обнаружила, что это необитаемый остров, она окончательно решила вернуться и отомстить. Отомстить не только лисе, но и всей русской земле. Вернуться удалось не сразу, поэтому Пойгу и лису она уже не застала, а что вышло из второго пункта, вы уже знаете. Старые сказки имеют продолжение. Кулиману отправили в тюрьму, а вот кикимора осталась на перевоспитание на Базе. Три дня мы наблюдали, как она носится по оранжерее в рабочем фартуке Шурале, сгребая опавшие листья и таская взад-вперед тяжеленную зеленую лейку.

— Надеюсь, трудотерапия пойдет ей на пользу, — наставительно поднимал лапку Профессор, обращаясь почему-то исключительно ко мне, словно намекая, что общественно-полезная деятельность и мне бы не повредила. Даже Алекс это отметил и в конце концов попросил напарника не лезть в нашу личную жизнь с поучениями.

Однако когда в конце недели после очередного задания мы возвращались из кабинета шефа, то увидели удивительную картину: посреди оранжереи стояла садовая скамейка, покрытая роскошным казанским ковром. На вышитых подушках лениво возлежала наша кикимора, и вокруг нее крутился счастливый Шурале, обмахивая архангелогородку пальмовым листом и подавая очередной фужер с холодным шербетом. А она улыбалась ему, кокетливо поправляя на голове расшитую татарскую тюбетейку…

— Трудотерапия, говоришь? — усмехнулся командор, дружески подталкивая кота коленом в бок.

А я в тот момент случайно встретилась с кикиморой взглядом. Наш молчаливый диалог длился меньше двух секунд, после чего мы подмигнули друг другу и отвернулись. Она улыбалась Шурале, а я повела своего мужа под ручку подальше от оранжереи. Хорошо все-таки, что существует такая вещь, как женские чары!

Ну и женская солидарность тоже…

…С тех пор прошла неделя. И как-то днем, поняв, что не видела Пусика ни за завтраком, ни за обедом, я решила навестить его дома. Алекс был в спортзале, мне все равно ничем не хотелось заниматься, так почему бы не пойти повозиться с его котятами?

Вежливо постучав и не дождавшись ответа, я толкнула незапертую дверь. Меня встретила эхом практически пустая квартира! Негритенок играл на пыльном полу скорлупкой от фисташки, его брат и сестра мирно спали в пустой коробке из-под обуви, а из дома Профессора куда-то исчезла вся мебель, занавески, ковры и телевизор.

— Ничего, Алиночка, — приветливо раздалось за моей спиной. — Мы привыкнем. Это даже хорошо, что все вывезли. Детям больше свободы. А чем меньше игрушек, тем больше простора для фантазии.

— Это… это… из-за того ресторана в Архангельске? — обомлела я. — У тебя что, все описали за долги?

— Ну не то чтобы все, — грустно выпятил пузо агент 013. — В конце концов, детей мне удалось сохранить.

— А где Анхесенпа?

— Ушла на другую квартиру.

На мои глаза навернулись слезы. Я поняла, что произошло самое страшное. Пусик действительно потерял все. Его дети живут в нищете, его жена ушла из дому. А он сам, судя по неизбывной печали в глазах, готов просто застрелиться от отчаяния.

— Я все исправлю, — всхлипнула я, доставая из кармана кошелек. — Вот, пожалуйста, возьми сколько есть. Здесь большая часть зарплаты Алекса и что-то еще осталось от моих премиальных.

— Ну что ты, Алиночка, это неудобно, — слабо запротестовал кот, вяло отмахиваясь лапками.

— Бери, я настаиваю. — Меня душили слезы.