Читать книгу - "Ты против меня - Дженни Даунхэм"

– Какие такие проблемы?

– Сложный вопрос, Майки, но позволь привести пример. Я заметила, что ваша мама днем часто спит – значит, Карин много времени проводит одна. Также она заботится о младшей сестре и чувствует себя ответственной за выполнение различных домашних обязанностей – готовка, уборка, – а ведь ей сейчас это совершенно ни к чему.

– Она всегда этим занималась. Ей нравится.

– Возможно, но именно сейчас она в безвыходном положении. Вот я и подключила социальную службу, чтобы ее работники помогли мне составить более корректное представление о вашей семье.

– Вот вы сами сейчас сказали, что Карин относится к вам подозрительно, и сами сделали хуже. Думаете, если начать шпионить за нашей семьей, она проникнется к вам доверием?

– Этой мой долг – сообщать обо всем, что внушает беспокойство, Майки, а если честно, в вашей семье меня многое беспокоит.

– Например, то, что матери захотелось вздремнуть посреди дня?

– Не только. Холли, например.

– Холли? А с ней-то что не так? У нее все в порядке.

– Она часто прогуливает школу, Майки, а когда я позвонила ее учительнице, та сказала, что если Холли и приходит, то обычно опаздывает, да и после школы ее тоже забирают с опозданием. И вот уже несколько недель, как она ходит на занятия без учебников и физкультурной формы.

– Вы сюда пришли, чтобы общаться с Карин. Какая вам разница, забыла Холли физкультурную форму или нет?

– Да, я здесь ради Карин, но обязана рассмотреть ее ситуацию в контексте всего случившегося. Восьмилетняя девочка, прогуливающая уроки, – повод для тревоги, Майки.

Другими словами, ей нравится разнюхивать, вот что она имела в виду. Ну почему Карин не может держать эту бабу на коротком поводке, быть с ней любезной, уболтать, отвлечь от всего остального?

– Холли сегодня в школе?

Ну вот, начался допрос. Он попытался сосредоточиться.

– Да, я сам ее отвел.

– Прекрасно. Обычно ты ее водишь?

– Раньше водила Карин, теперь мы с мамой по очереди.

Может, если он пообещает отводить Холли в школу вовремя каждый день, соцслужбы перестанут следовать за ними по пятам? Ему было невыносимо присутствие этой женщины здесь, как бельмо на глазу. Если бы ему удалось переманить ее на свою сторону, убедить, что у него все прекрасно получается, может, она бы ушла и забрала с собой своих любопытных прихвостней?

– Значит, мама попозже пойдет забирать Холли из школы, да?

– Да. – Он сделал глубокий вдох. – Может, хотите чаю?

Она улыбнулась:

– Было бы здорово, спасибо. С молоком и без сахара, если можно.

Какое счастье, ведь сахара-то у них в помине нет. Он пошел на кухню, поставил чайник и встряхнул пакет с молоком – его как раз было на донышке. Он понюхал. Не совсем свежее, но и не прокисло еще. Сойдет.

Пока вода закипала, он наблюдал за ней. Она разглядывала открытки и журналы, которые Карин прислали подружки, занавески и телевизор, просмотрела диски – нет ли порнографии?

Чай заварился как надо – нужного цвета, и молоко не свернулось противными комочками, как бывает. Он принес чашку в гостиную и поставил на столик, потом сел напротив.

– Спасибо, – сказала она, глотнула и улыбнулась. – Очень вкусно.

Он кивнул и подумал, стоит ли рассказать ей о том, что учится на повара, но потом решил промолчать. Чем меньше информации, тем лучше. Только неприятностей на свою голову наживет.

Минуту они сидели в тишине; она пила чай. Молчание как-то затянулось. Может, он должен что-то сделать или сказать? Предложить ей печенье к чаю? Снова начала подступать паника. Что, если она попросит печенье? «А можно что-нибудь к чаю, Майки?» Это будет вроде как проверка. Мол, у всех детей должно быть дома что-нибудь вкусненькое. И если печенья нет, она что-нибудь непременно заподозрит и начнет рыскать по кухне. А в холодильнике у них упаковка просроченных сосисок – и всё. Ни хлеба, ни молока, ни консервов, в морозилке – один лед. Да, стоит ей проверить их запасы – и конец.

Сердце снова забилось, как барабан. Сидит тут в очках, вежливо тянет чай… при взгляде на нее он вспомнил, почему так ненавидел школу.

– Знаете, – заговорил он, – Холли у нас очень способная. И если пропустит пару уроков, ничего страшного, ведь она самая умная в классе. Все время читает, рисует и много гуляет.

– В способностях Холли я не сомневаюсь, но ребенок должен ходить в школу каждый день. Ты в курсе, сколько у нее прогулов в этом семестре?

Она уже говорила с учительницей, значит, хочет его подловить. Он покачал головой и стал ждать, что она скажет.

– Средняя посещаемость менее шестидесяти процентов. То есть она присутствовала четыре дня из десяти.

– Я знаю, что значит шестьдесят процентов.

– Ну да, конечно, прости. – Она поставила чашку на стол. – В последние два раза, когда у нас с Карин была назначена встреча, мне просто никто не открыл.

Когда на прошлой неделе я пришла вместе с людьми из соцслужбы, у них была договоренность с твоей матерью. Дверь открыла Холли и сказала, что не знает, где мать. Нас это, понятное дело, обеспокоило.

Он откинулся на спинку дивана и сложил руки на груди. Все это было очень похоже на одну из головоломок, что так любила Холли: никогда не знаешь, какой ответ правильный, какой нет.

– Может, мама решила прогуляться?

Вполне нормальное объяснение, но женщина-полицейский лишь нахмурилась в ответ.

– У Холли живот заболел, – добавил он. – Я теперь вспоминаю, поэтому она тогда не ходила в школу. А мама, наверное, пошла в аптеку за лекарством. Карин была дома, поэтому Холли не оставалась одна ни на минуту. Она небось сказала, что не знает, где мама, потому что так интереснее. Холли у нас обожает придумывать всякое. Признак смышлености.

– А ты где был в тот день, Майки, если позволишь спросить?

Он вспомнил Элли и купание в реке, вызов в ее глазах, когда она сказала, что ему слабо прыгнуть в воду. И ее прозрачную рубашку, кружевной лифчик.

– На работе.

То, что у него есть работа, наверняка сыграет в его пользу.

Она сделала еще глоток чаю и снова посмотрела на часы:

– О’кей, похоже, мама ваша не собирается возвращаться, так что давай перенесем встречу. Но перед уходом, Майки, хочу спросить твоего совета. Насчет Карин и того, что с ней происходит. Как думаешь, как бы я могла ее поддержать? Какая помощь ей сейчас нужна больше всего, чего ей не хватает?

Что ему было на это ответить? Восстановления справедливости? Мести за содеянное? Смерти Тома Паркера?

– Не знаю. Просто слишком уж все это затянулось. Она мне вчера призналась, что уже жалеет, что вообще сообщила о случившемся. При мысли о том, что придется выступать в суде, ей очень страшно, понимаете?