Читать книгу - "Возвращение - Александра Лисина"

Таррэн прикрыл глаза:

— Торк… она побоялась сорваться!

— Скорее всего. Поэтому и ушла: подумать, посидеть в тишине и разобраться, в чем дело. Если Бел выпустит из-под контроля свою силу, последствия будут не менее серьезными, чем если сорвешься ты или я. В ней наша кровь. В ней кровь Траш, Карраша… всей стаи! Теперь добавились перевертыши. Быть может, кто-то еще, о ком мы с тобой понятия не имеем. Кто знает, как она жила эти двенадцать лет?

Таррэн переменился в лице:

— Отец, я — дурак…

— Ты просто плохо подумал.

— Бел все еще наполовину человек! Проклятье! Я должен был заметить, понять, помочь, наконец!

— Когда? Это же не сразу проявилось, а разговаривать в последнюю неделю нам было некогда, сам помнишь — мы почти не спали. Такое впечатление, что Адоррас решил испытать нас на прочность.

— Но почему она не сказала мне?! — тихо простонал Таррэн. — Почему не пришла и не попросила помощи?!

— Бел не любит просить, — напомнил Тирриниэль. — Если тебя это утешит, то она и мне ничего не сказала. Но я, слава богу, не первый день живу и научился различать, где она шутит, а где сердится по-настоящему. К тому же, мне кажется, Бел сама не была уверена, что с ней что-то не так, вот и отошла в сторонку, чтобы ни нам не мешать, ни самой не наделать глупостей.

Таррэн обхватил голову руками:

— Это неправильно… я бы посмотрел, помог… может, надо защиту какую поставить? Или убрать амулет? Вдруг ясень помог бы?

— Если Бел ушла, значит, не помог, — медленно уронил Тиль, изучая солнечные блики на хрустальных гранях бокала. — Или случилось что-то еще, раз ей понадобилось уйти именно таким образом. Честно сказать, не знаю, что для нее важнее. Но раз она вернулась, то, видимо, свои трудности решила. Или же нашла, что искала. В любом случае, это у нее надо спрашивать. Наше же с тобой дело — выбрать подходящий момент и задать ей нужный вопрос.

— Я попробую, — невесело кивнул Таррэн. — Но результатов не обещаю.

— А я ничего и не жду.

— Какой ты стал мудрый… местами. Если бы еще и с Эланной решил…

— Другим советовать проще, — хмыкнул Тиль. — А что касается Эланны, то я подумаю, как ей объяснить. Правда, результатов, как ты сказал, не обещаю.

— Она ведь тебе нравится, — повернулся Таррэн, внимательно взглянув на отца.

Тот кивнул.

— Ты обязан с ней поговорить.

— Все, хватит. — Тирриниэль поставил бокал и поднялся. — Если уснешь сейчас, то постарайся припомнить свои сны поточнее. Если это случится поздно ночью — я тебе уже сказал, что делать. В любом случае, попроси ясень поставить на комнату дополнительную защиту и пройдись «Огнем» по углам.

— Зачем?

— Чтобы дирсы не подкрались, — подозрительно серьезно ответил отец.

— А ты куда?

— К Ланниэлю загляну, — усмехнулся владыка Темного леса. — Посмотрю, как у него успехи. Может, ошейник сумел собрать или дирсу нашу разговорил? Чем Торк не шутит. Все же он у Линнувиэля способный. Пожалуй, даже способнее Ларриэля. А когда они работают на пару с Вертэлем, то вообще загляденье. Такое впечатление, что они — две половинки одной сущности, которой почему-то вздумалось отыскать себе двоих носителей.

— Ты прав, они на удивление хорошо ладят.

— У них магия отлично сочетается, несмотря на то что Ланниэль — темный и почти что хранитель, а Вертэль — целитель в сотом поколении. Но это только подтверждает твою теорию, что все мы на самом деле — один и тот же народ. А наша магия, какой бы она ни была и от кого бы ни досталась, в своей основе имеет очень много общего. Спокойной ночи, Таррэн.

— Спокойной ночи, — отозвался Таррэн, провожая глазами отца.

Тот слабо улыбнулся, пользуясь тем, что никто не видит, и подумал, что, наверное, все же не зря живет на этом свете, раз даже после стольких лет слышит в голосе сына неподдельную заботу.

Тиль порой даже сомневался, что подобное стало возможным: после стольких лет молчания, недоверия, обвинений и упреков… после полного разрыва, отречения… ох, как он понимал чувства Адорраса, когда их с Таррэном предки вернулись с островов смерти! Но как же тяжело признавать свои ошибки и делать что-то наперекор прежнему опыту. И как невыносимо трудно видеть, что вся твоя прежняя жизнь была бессмысленной, никому не нужной бравадой.

«Я, может, и моложе многих местных, — хмыкнул Тиль про себя. — И, возможно, незаслуженно приобрел седину в волосах. Но, как оказалось, сама по себе ошибка — ничто, если ты не сумел ее понять и исправить».