Читать книгу - "Нити разрубленных узлов - Вероника Иванова"

Пальцы замирают на месте, а юноша, который вполне мог бы быть моим дедом, придает своей улыбке чуть больше многозначительности. Хотя куда больше? И так уже через край.

— Ваше место ведь не здесь, эсса Да-Диан. Древность рода и величина состояния предписывают вам, как любому добропорядочному гражданину, исполнять определенные обязанности перед империей. Не так ли?

Замираю. Не шевелюсь. Совсем.

— Вы покинули столицу, отговариваясь необходимостью присмотра за племянницей. Что ж, семейные узы я уважаю. Но эсса Либбет уже год как счастливо очнулась от своего сна и более не нуждается в вашей заботе. Почему же вы все еще не решаетесь вернуться?

И утонуть в вязкой скуке церемониальных встреч, протокольных заседаний, реестров, регистров и прочей мерзости? Лучше завтра же поутру сигануть с местной колокольни. Головой вниз.

— Или вы запамятовали о своем по-настоящему гражданском долге?

Император продолжает перебирать шелковые кисти перевязи, а покой на его лице начинает неприятно напоминать мне о Герто.

— Вы отдаете приказ?

Он усмехается:

— Если понадобится, приказ вы получите. Непременно. Из рук того, кому это полагается по чину. А сейчас мы просто беседуем.

Разумеется. Всего лишь треплем языками. Вернее, треплет император, а я борюсь со стойким желанием оглохнуть, ослепнуть и онеметь.

— Вы никогда не задумывались о том, почему кто-то просыпается, а кто-то так и остается «вдохом» на долгие годы?

Вот еще, думать надо всякой ерундой!

— Мы не знаем, что происходит в этом сне. Доподлинно не знаем. Удавалось получить лишь разрозненные сведения, из которых следует, что «врата мечты» уводят людей в другой мир. Призрачный для нас и вполне реальный для спящих. А сны порой случаются такие, что не хочется открывать глаза… — Он вдруг замолкает, сжимая губы так, будто скорбит о чем-то.

— «Вдохи» не хотят просыпаться?

— Да.

Такое положение дел кажется мне диким и глупым, но вынужденно признаю:

— Это их право.

Взгляд императора вспыхивает гневом. А может, во всем виновато колеблющееся от сквозняка пламя свечи.

— У каждого из них есть не только права, но и обязанности. От которых они сбежали. Как вы.

Беседа начинает походить на обвинение. Ох, не к добру я заметил тот сафьяновый футляр рано утром…

— Среди этих беглецов есть один, которого я хочу вернуть больше всех. Любой ценой.

— Что же вам мешает, если до сих пор не вернули?

— Не нашелся человек, способный это сделать.

Значит, попытки были. И не одна. Звучит как-то слишком уж безрадостно.

— Задача настолько трудна для выполнения?

— Возможно. — Он отводит взгляд в сторону свечи, и мне кажется, что пламя начинает съеживаться. От страха. — Но выполнима, иначе вообще никто не вернулся бы.

Вот и наступил тот момент, когда нужно делать выбор. Или хотя бы притвориться, что выбираешь.

— А многие пробовали?

— Их количество ничего вам не даст.

— Просто очень хотелось знать, каким по счету должен стать я.

Император щурится, все еще не глядя в мою сторону:

— Вы умны. Как мне и говорили. А я могу щедро заплатить за ваши услуги.

— Насколько щедро?

— Вы хотите избавиться от своих обязанностей? Это в моих силах.

Заманчиво. Очень заманчиво.

— Но я все еще не знаю, что мне нужно делать.

Он наконец поворачивает голову и смотрит мне в глаза:

— Вы должны попасть в мир «вдохов» и уговорить моего сына вернуться.

* * *

Ноги шагают настолько быстро, насколько это возможно. Двигаются на самой границе того, что обычно называют «бег». Можно было бы и побежать, но добропорядочные городские жители никогда не позволяют себе торопиться, и любой, кто вдруг оказывается намного быстрее прохожих, незамедлительно привлекает к себе излишнее внимание, а я сейчас больше всего хочу стать незаметным. Раствориться в пространстве, хоть среди людей, хоть среди каменных стен.

От предложений императора не принято отказываться. Можно прикинуться непонятливым, потянуть время, но все равно придется в конце концов сказать «да». Особенно если приходно-расходная книга твоей жизни измарана приписками и утайками.

Наверное, отец когда-то сбежал от той же скуки, что сейчас приветственно раскрывает передо мной свои двери. Блеснул молодецкой удалью, устроил заплыв в ледяной воде. Повеселился всласть, вот только спустя несколько дней слег и больше не поднялся с постели. Матери после похорон тоже стало безмерно скучно, не помогло даже опустошение винных погребов дюжины имений. И однажды, на утренней зорьке заглянув в родительские покои, я узнал, что осиротел окончательно. Впрочем, совсем скоро на мое попечение свалилась Либбет, и какое-то время заботы о ней совершенно не позволяли скучать. Но все хорошее когда-нибудь заканчивается. Свобода, например.

У меня все еще есть выход. Правда, ведет он в самую последнюю комнату, ту, в которой других дверей или окон уже не найдется.

Вернуться в столицу, принять положенный чин и заняться делами на благо государства. Надеть камзол мерзкого сине-зеленого цвета, обзавестись смотровыми линзами и мозолью на заднице — от бесконечного сидения в кресле. Оказаться окруженным толпой преданно заглядывающих в рот служек и отяготиться еженедельными походами в Императорское собрание. Великолепная перспектива. Просто загляденье.

Весь вопрос в том, как долго император согласен ждать моего ответа. Пока я старался говорить уклончиво и неопределенно, но не сегодня-завтра он повторит свое предложение, и нужно будет на что-то решаться. С другой стороны, разве может что-либо развеять скуку лучше, чем путешествие по ту сторону мира?

Лица людей, мимо которых я прохожу, сливаются в единое целое. Местами чуть заинтересованное или удивленное, но по большей части равнодушное.

Отправиться туда, куда попадают «выдохи»… Заманчиво. Но только не для меня. Я не хочу становиться таким, как они. Ни в коем случае.

Превратиться в бледную тень прежнего себя? Проводить каждую минуту своей теперь уже значительно удлинившейся жизни в постоянных трудах только потому, что не нуждаешься более ни в отдыхе, ни в развлечениях? Лучше умереть. И кажется, понимаю, почему император загнал в угол именно меня: пустует чиновничье кресло. А кто будет исполнять муторные обязанности лучше, чем «выдох»?

Надо бежать. Но куда? Меня нашли здесь, отыщут и в других краях. Когда понадобится. Что же делать? Ждать? Ожидание сводит с ума. Правда, лишь в том случае, если ум присутствует…

— Собираешься промочить горло? — спрашивает знакомый безмятежный голос.