Читать книгу - "Лунь - Сергей Клочков"

Не нравился мне этот рейд. Я осознал это, уже сидя за столиком Бара и глядя, как всплывают пузырьки углекислого газа в стакане с пивом. Неуверенность и странная тоска не укрылись от Хип.

— Что-то ты смурной сегодня, учитель. «Ботаники» не те попались?

Думал я уже насчёт «ботаников». Нет, с ними порядок, не чувствовал я от них подвоха: грамотные, серьёзные люди, дури вроде нет. Агропром? Средней паршивости место, если не лезть в коллекторы бывшего научного городка и не соваться в пустоши на северо-востоке. Ночью по-настоящему мерзко там, но на то она и Зона. Нет, не в Агропроме дело.

Дело было во мне. Я просто не хотел никуда идти. Забить на Зону, артефакты, НИИ и рвануть отсюда как можно дальше. Приступы тоски накануне ходки преследовали почти всех бывалых сталкеров. Называлось это «нырнуть в тину». Раньше «нырял» я эпизодически, в последнее время всё чаще. Сионист советовал делать не больше двух ходок в месяц, да куда там, уже через три дня скучал по Зоне, а перед самым выходом снова лежал в «тине», ненавидя весь белый свет. Странная штука — психика сталкера.

— Сплин. Настроения нет ни черта, — я отхлебнул пива. Гадость, да ещё и согрелось. — Барин! Налей, будь другом, «Слезы контролёра».

Барин плеснул в толстый шестигранный стакан светло-зелёной жидкости. Семьдесят градусов, полынь, жгучий перец, чайная ложка липового мёда и столько же аниса на бутылку. Адская смесь, и непривычному человеку лучше не пробовать. Зато из «тины» буквально за жабры вытаскивает.

— Что, сталкер, вся жизнь дерьмо? — усмехнулся Барин. — Завязываешь с Зоной?

— Именно, — просипел я, когда отдышался от «Слезы».

— Последняя ходка? Ну, это дело надо отметить… — и бармен накапал ещё семьдесят в ту же посуду. Понимает Барин нашего брата. Каждая ходка завсегда последняя. И знал он к тому же, что всерьёз подумывает сталкер Лунь вырваться за Кордон и пожить по-человечески. Не всю жизнь ведь Зону топтать, да бабло зарабатывать. Ещё одного стажёра найти? Не вопрос, кандидатов море, бери хоть отмычкой… ну, и Хип, естественно, со временем выучиться должна, тьфу три раза. Хип… чёрт, вытащить бы её отсюда, из этого ада. Не место ей здесь, может ведь и гробануться, Зона тут, а не парк развлечений. И случай этот поганый с Коржинским прудом, показавший, кто есть ху. Сталкер Лунь, материал расходный… к чёрту всё. Завязывать надо.

— Эй, Лунь… — начала стажёр, но Барин прихватил её за рукав и что-то прошептал на ухо. Молодец Барин. Только Хип заметно поникла и по-новому глянула на меня.

— Ништяк. Всё будет, Лунь…

Через полчаса мы пошли домой. Выспаться перед ходкой следовало впрок, тем более, что «вертушка» будет ждать нас в пять утра.

* * *

Безопасный коридор для авиации заканчивался примерно в шести километрах до первых зданий Агропрома, над старым полотном железной дороги и одинокой цистерной, до сих пор стоящей на рельсах. Вертолёт снизился почти до самой насыпи, подождал, пока мы выпрыгнем и поймаем рюкзаки, после чего свечой ушёл вверх и направился на армейскую базу.

— Ну, здравствуй, — я вдохнул воздух Зоны, коснулся заржавленного рельса. После рокота вертолётных винтов тишина казалась оглушительной, мягкой, как вата. Единственное, что в Зоне было неизменным, постоянным, так это молчание. Да, вопили иногда мутанты, бормотал зомби, разрывалась тишина выстрелами, взрывами, криком погибающих, трещали и гудели аномалии, но это было лишь иногда.

Тишина. Великое безмолвие царило здесь, не прерываемое ни шумом моторов с автострады, ни гулом перешедшего высоко в небе звуковой барьер самолёта, ни птичьими голосами. Тишина была такой глубокой, что пищало в ушах, а звуки шелеста мёртвой травы под мёртвым ветром, скрип старого дерева и далёкий утробный вопль какой-нибудь твари не нарушали безмолвие, а лишь подчёркивали его. Я взглянул на учёных. Те стояли плотной группкой, осматриваясь и что-то тихо обсуждая. Хип стоит рядом, молча разглядывая рельсы, крутые, заросшие бурьяном склоны насыпи, цистерну.

— Что видишь?

— Вроде чисто… только вагон странный.

— И что с ним?

— Какой-то новый слишком. Ржавчины нет, и колёса блестят, словно только вчера по рельсам катался. Не растёт рядом с ним ничего, хотя здесь под травой шпал не видно.

Углядела. Молодец.

— Как двигаться?

— К цистерне не подходить, сделать крюк справа, а дальше по железке, потому как насыпь высокая и «электрики» не будет. «Карусель» поверху тоже редко встречается, «молотилок» на холмах не видели ещё, и «струн», они только между холмами бывают.

— А что есть?

— «Воронки», «радуги», «жаровни», — Хип подумала. — Ещё «смерть-лыко» бывает, но его видно сразу.

— Хорошо. Ты впереди, ведёшь, мы за тобой. Эй, наука! — я махнул учёным.

Вёл стажёр профессионально, старательно кидая гайки и не забывая поглядывать на сканер. «Выворотень», который я заприметил ещё за сотню шагов, Хип определила по волнообразной траектории летящего болта.

— Стоп! — стажёр подняла руку.

— Зачёт, — кивнул я.

— Что там? — спросила Рэй, сойдя с проложенной тропы и вытягивая шею. — Аномалия?

— Скажите, Рэй, — я повернулся к учёному. — Если я вам прямо сейчас дам по башке, будет международный скандал или нет?

— За что? — удивилась она. Я вместо устного ответа подобрал с земли кусок шлака и бросил немного правее учёного, на склон насыпи. Длинный шипящий свист и вспышка багрового света. Кусок шлака исчез с резким хлопком, а сухая трава занялась тусклым в свете дня пламенем. Рэй побелела.

— Коллега… — поморщился Проф. — Вы что вытворяете?

— Простите… сорри… нот райт… — Рэй проворно пристроилась за Аналитиком.

— Ничего себе. Слышал, конечно, но чтоб такое… — Аналитик разглядывал дымящееся пятно. — Вы не повторите бросок, Лунь? Это обязательно надо снять…

Как дети, честное слово. Я покидал в «хлоп-вспышку» камешков, она исправно их уничтожила, словно красуясь перед камерой. Топ-модель, блин…

Хип отлично провела нас до железнодорожной станции, обогнув три «жаровни» и гигантскую «карусель». Вундеркинд, одно слово. Я припомнил, что и в школах девки в отличниках ходят чаще, чем парни. Вот и здесь обучаемость на высоте, ничего не скажешь. Дальше, однако, место лидера должен занять я.

— Порядок движения следующий. Вы все стоите, иду я. Останавливаюсь, машу рукой вот так, и тогда ко мне идёт Проф. Дошёл, остановился, двигается Аналитик. Остальные стоят и смотрят местность. Потом Рей. Последняя Хип, замыкает. Секторы обзора: я вперёд и по сторонам, Проф левую сторону, Аналитик правую, Хип стережёт тыл, Рэй смотрит и слева, и справа, пока идут остальные. Оружие приготовить, держать стволами вверх. Повторите.

На станции вполне можно было устроить остановку. Аномалий поблизости почти не имелось, радиометр помалкивал, и сама станция сохранилась неплохо. Окошечки билетных касс были забраны ржавой, но ещё крепкой решёткой, возле открытой двери вокзала валялся пожелтевший окурок «Примы», виден был зал ожидания с рядами красных пластиковых сидений и пласт обрушившейся с потолка штукатурки. Электричка, навсегда остановившаяся у засыпанного грязью и палой листвой перрона, сгорела, рыжие от огня вагоны с прогнувшимися крышами доедала коррозия, но лёгкий кислый запашок застарелой гари ещё чувствовался в воздухе. Я поднялся на закопченный пешеходный мост через пути, дождался, когда подтянутся остальные, и достал ПМК. Сигнал от зонда, сброшенного беспилотным самолётом НИИ, почти не угадывался — мешали сильные помехи от «смерть-искр».