Читать книгу - "Проект "Сфинкс" - Андрей Ивасенко"

Комната окуталась полумраком.

Майер медленно обернул голову к Штольцу и спросил:

— Это был инопланетный летательный аппарат?

— Да. — Комендант скрутил пленку на бобину и уложил ее обратно в коробку. — Наши ракеты по сравнению с этой технологией — детский фейерверк.

— А дисколеты Шаубергера? — задал вопрос Фогель.

— Жалкое подобие этого летательного аппарата, созданное инженером-неудачником, — ответил Штольц.

— И что стало с инопланетным кораблем? — после непродолжительной паузы спросил доктор.

— Его разобрали по частям и переправили на базу «Двести одиннадцать». Теперь он покоится под обломками Новой Швабии…

Повисла тяжелая тишина. Штольц спокойно ждал дальнейших вопросов, но их не последовало. Ученые молчали: Фогель задумчиво смотрел перед собой, а Майер жевал нижнюю губу.

Комендант приблизился к двери.

— Следуйте на выход, господа. Вы уже увидели все, что хотели знать. И выбросьте из головы сомнения. Займитесь работой. Вы должны создать новую расу, которая перерастет человека. С этим бесполезно сражаться. Новое не уничтожит старое, оно добавится к нему, для того чтобы править над более слабыми видами. Это неизбежно. Ведь обезьяны не вымерли, когда появился человек? Все старое станет корневищем для новых ростков.

— И пищей для них, — с горечью добавил Фогель, поднимаясь с кресла.

— Но зачем же так категорично, господин доктор? — Штольц натянуто улыбнулся. — Это естественный побочный эффект прогресса.

* * *

Сильный и чувствительный пинок в подошву сапога заставил Зигфрида Вайса проснуться. Он заморгал, протер глаза и увидел перед собой узкое сердитое лицо Хольмана с погнутой сигаретой в зубах. На плече у него висел автомат, на поясе — подсумок с запасными обоймами.

— Вставай, лентяй! У нас появилась работа. — Хольман усмехнулся уголком рта.

— Простите, господин обер-шарфюрер[8], — пролепетал Вайс. — Сморило. Что за работа?

— Будем сопровождать заблудшие души умерших к их правильному месту в загробной жизни. — Хольман затушил окурок о стену, сплюнул пропитанную никотином желтую слюну и хмуро взглянул на моргающего Зигфрида. — Сегодня утором крысы порвали трех работяг, нам предстоит вывезти их тела в шахту номер три… вернее — то дерьмо, что от них осталось.

— Но… на дне колодца шахты уже почти нет места, — неуверенно произнес Вайс. — Куда мы будем складывать тела?

— Для этих — места хватит! — Карл ощерил стальные зубы. — Пойдем, парень, сам увидишь.

Хольман осмотрел огрызок сигареты и отшвырнул его в сторону:

— Проклятые турки! Истинные шарлатаны! Табак с травой мешают! Не успел затянуться — зола одна осталась. Фокусники хреновы. Только они могут из камней воду добывать и сало топить из блох. Ладно, пошли.

Они вышли из дежурного помещения и направились к грузовому лифту.

На площадке перед клетью стояла тележка, на которой лежал брезентовый мешок.

— Это все? — спросил Вайс странным, заторможенным голосом, уставившись на мешок с открытым ртом. — Три человека… в одном мешке? — Что-то судорожно сжалось у него внутри.

Зигфрид обернулся и увидел цинично-притворное лицо Хольмана, который вот-вот готов был разразиться смехом или мрачно пошутить. Это было в его духе.

— Готов биться об заклад, что так оно и есть! — ответил Карл, усмехнувшись. — Советую поменьше принюхиваться. Крысы проголодались и оставили для похорон не самые лакомые кусочки.

— Прекрати! — перешел на «ты» Зигфрид, нарушив субординацию. — У нас неприятности! У всех нас — неприятности! Большие, чертовски огромные неприятности! А ты скалишься и делаешь вид, что ничего не происходит! Что ты за человек?!

Хольман как-то странно посмотрел на Вайса, на мешок, затем обратно на Вайса. Водянистые глаза Хольмана просветлели, и на какое-то мгновенье он стал похож на нормального человека, не лишенного чувства сострадания.

«Интересно, — подумал Вайс, — каким он был клоуном: добрым или злым?»

— Ладно, — пробурчал Карл, — вези тележку. Я хочу иметь свободные руки чтоб, если что, прикрыть наши задницы от твоих «больших неприятностей». — Он похлопал рукой по ствольной коробке автомата и добавил без тени юмора: — Крысы и впрямь обнаглели. Но мы пока еще ходим по земле своими ногами, и не нас везут вот в этой тележке. Хотя наша жизнь и гроша ломаного не стоит. Если сидеть, сложа руки, так оно и будет. Все несчастье заключается в том, что люди размножаются быстрее, чем позволяют им средства к существованию. И с крысами происходит то же. Я говорю о пропитании. Все воюют только ради того, чтоб поплотней набить свое брюхо. Это называется войной за существование, мой друг. Выживут лишь те, кто сумеет быстро приспособиться. Ты думаешь, кому-нибудь удастся вот так — раз-два! — и все это исправить?

— Нет, не думаю, — ответил Вайс, — но я не могу слушать, как вы лицемерите о погибших.

— Ничего я не лицемерю. Но одно знаю точно: никому из нас не удастся избежать смерти… Рано или поздно мы все переваримся в крысиных желудках.

— Хотите напугать?

— Нет, парень. Просто кому суждено утонуть, того не повесят. Зачем же морочить себе голову над этим и задаваться идиотскими вопросами?

Хольман подошел поближе к Зигфриду и неожиданно — коротко и резко — ударил его под ребра. Молодой солдат сдавлено хрипнул, согнулся пополам и осел. Чем-чем, а уровнем физической подготовки клоуны не уступают цирковым силачам. И Зигфрид это почувствовал на своей печени. Бывший клоун явно не был добрым.

— Ха! — усмехнулся Карл. — Ну что, не ожидал, раззява? Это тебе за фамильярность и несоблюдение субординации, сукин сын. Не будешь развязывать язык. Разве так разговаривают с начальством? Еще раз услышу такие разговорчики, то так обработаю, что и крысы тобой позавтракать побрезгуют.

— Не думай, что это сойдет тебе с рук! — зло процедил сквозь зубы Вайс, морщась от боли. — Я тебя еще достану, клоун задрипанный.

— Что-о-о?! — прорычал Хольман и пнул Вайса ногой в плечо, от чего тот упал навзничь. — Тогда я тебя прямо сейчас пристрелю.

Он направил на Вайса автомат, передернул затворную рукоять и произнес выпученными губами:

— Пуф-пуф-пуф! — Автомат затрясся в его руках, имитируя выстрелы.

Хольман захлебнулся хрюкающим смехом.

— А знаешь, — самодовольно заявил он, с трудом переводя дыхание. — Когда я выступал в цирке, то частенько колотил напарника на арене — это вызывало у зрителей гораздо больше восторга, чем все идиотские шутки, которые мы отпускали. Видел бы ты глаза детишек! Маленькие садисты от удовольствия мочились в свои короткие штанишки!