Читать книгу - "Убийца Гора - Джон Норман"

— Я уроженка Земли, — решительно заявила она. — Земляне обязаны Царствующим Жрецам своей свободой. Поэтому, во-первых, я обязана выразить им свою благодарность, а во-вторых, я свободна и вольна поступать так, как я хочу!

— Замолчи! — рявкнул я.

— Я тебе не рабыня, — ответила она. — И не нужно на меня кричать.

— Хорошо. Извини, Элизабет, — я постарался взять себя в руки и говорить более спокойным тоном. — Извини, — я попытался обнять её, но она обиженно отстранилась. — Все это слишком опасно, слишком опасно.

— Для меня это не более опасно, чем для тебя, — ответила она. — А может, даже менее, — она посмотрела на Миска и шагнула к нему. — Пошлите меня! — попросила она.

Антенны Миска осторожно наклонились к девушке.

— Много лет назад, — сказал он, — когда люди ещё были в Рое рабами, у меня была женщина, очень похожая на тебя. — Миск коснулся её плеча своими антеннами. — В свое время она спасла мне жизнь. Сарм, бывший в числе моих врагов, приказал её за это убить, — тело Миска снова выпрямилось и напряглось. — Все это слишком опасно, — подчеркнул он.

— Вы считаете, — обводя нас с Миском гневным взглядом, сказала она, — что женщина не может быть храброй? Вы отказываете ей в чести наравне с мужчиной разделить опасность, сделать в жизни что-то важное и прекрасное, вы полагаете, что все это является прерогативой мужчин, а женщине отводите только второстепенную роль, сводящуюся к восхищению вами? — в глазах её стояли слезы. — Я тоже человек! — решительно добавила она.

Миск долго смотрел на нее, наклонив к девушке свои антенны.

— Можно было бы устроить так, — сказал наконец он, — что ты будешь помещена в дом Кернуса в качестве рабыни, как один из членов помогающего Капрусу персонала. Соответствующие бумаги на тебя будут подготовлены и направлены вместе с тобой в дом Кларка в Тентис, откуда тебя доставят на караване тарнов в Ар и выставят на закрытые торги, где в соответствии с инструкциями Капруса ты будешь приобретена торговыми агентами дома Кернуса.

— Отлично! — решительно заявила Элизабет, сжав кулачки и не сводя с меня глаз.

— Я поеду вместе с ней, — сказал я. — Буду её сопровождать, скажем, в качестве наемного погонщика тарнов и постараюсь устроиться на службу в дом Кернуса.

— Вы оба — люди, — ответил Миск. — Настоящие, благородные люди.

И он осторожно коснулся нас своими хрупкими трепетными антеннами: одной — моего левого плеча и второй — правого плеча Элизабет.

Однако прежде, чем отправиться в это опасное путешествие, мы по предложению Миска заехали в Ко-Ро-Ба, чтобы хоть несколько дней отдохнуть здесь и побыть в обществе друг друга.

Мое возвращение в город было наполнено волнующими воспоминаниями: здесь я своим мечом принес клятву верности горианскому Домашнему Камню; здесь учился сам и обучал горианцев искусству обращения с оружием; здесь после долгих лет разлуки я встретился с отцом; здесь приобрел настоящих, верных друзей Тэрла Старшего, своего наставника в боевом искусстве, и низкорослого, проворного всеведающего писца Торма.

Много лет назад с полета на тарне начался поход, приведший впоследствии к разрушению Империи Ара и обернувшийся крахом правления Марленуса — убара убаров. Именно сюда привез я на тарне любимую мной женщину — не завоеванную рабыню, а гордую, жизнерадостную девушку Талену, дочь самого правителя Ара Марленуса; здесь мы впервые разделили с ней ложе нашей любви и выпили общую чашу.

По щекам у меня бежали слезы.

Вскоре мы миновали частично восстановленные городские стены и оказались среди цилиндров, многие из которых только начинали строиться. Нас тут же окружили воины на тарнах, несущие охрану города, и я приветствовал их поднятием ладони правой руки — общепринятым в Ко-Ро-Ба знаком приветствия.

Наконец я был дома.

А ещё через мгновение я оказался в объятиях отца и своих близких друзей.

Однако уже по горечи первых взглядов, которыми мы обменялись, стало ясно, что никому из нас ничего не известно о судьбе Талоны, дочери убара убаров, ставшей некогда, несмотря на свое высокое происхождение, вольной спутницей простого воина из Ко-Ро-Ба.

О тех днях в Ко-Ро-Ба я вспоминаю с нежностью, хотя не обошлось тогда и без некоторых проблем.

Наверное, и то и другое объяснялось присутствием Элизабет.

Она уверенно высказывала свое суждение о множестве весьма деликатных социальных, гражданских и политических вопросов, обычно считающихся вне круга интересов женщины, и наотрез отказалась носить скрывающую лицо плотную накидку, как того требовала традиция от каждой свободной женщины. На ней по-прежнему были вызывающе короткие кожаные одежды тачакской девушки, и, когда она с развевающимися волосами шагала по высоким мостам города, на неё оборачивались не только мужчины, что в общем вполне естественно, но и женщины — как свободные, так и рабыни.

Однажды, столкнувшись с ней на мосту и приняв её за женщину своей касты, девушка-рабыня оттолкнула Элизабет в сторону, освобождая себе дорогу, и тут же, получив ответный увесистый удар маленького, но крепкого кулачка, оказалась лежащей на дороге, прижатой к камням коленом Элизабет.

— Ах ты, рабыня! — взвизгнула девушка, не ожидавшая получить столь яростный отпор, и, сбросив с себя прижавшую её к земле Элизабет, снова накинулась на противницу.

Они с громкими воплями вцепились друг другу в волосы и принялись немилосердно трепать и пинать одна другую, пока наконец девушка не обратила внимания на то, что не видит на неприятельнице стягивающей шею металлической полосы.

— А где твой ошейник? — изумленно поинтересовалась она.

— Какой ошейник? — с не меньшим удивлением спросила Элизабет, не выпуская при этом из рук волос своей противницы.

— Обычный ошейник, — запинаясь, пробормотала девушка.

— Я свободная женщина, — ответила Элизабет.

Силы, казалось, разом оставили девушку, и она медленно опустилась перед Элизабет на колени.

В глазах её появился ужас.

— Простите, госпожа! — воскликнула она, едва сдерживая готовые вырваться у неё рыдания. — Простите!

Ей было отчего дрожать от страха: наказанием рабу, осмелившемуся поднять руку на свободного человека, служили мучительные пытки, после которых виновного публично сажали на кол.

— Встань немедленно! — гневно потребовала Элизабет у распростершейся перед ней на коленях девушки.

Та неуверенно поднялась.

Они стояли, не спуская друг с друга глаз.

— В конце концов, — не удержалась от смеха Элизабет, — почему только рабыни могут свободно расхаживать там, где им заблагорассудится, и вести себя, как хотят?

— А ты разве не рабыня? — спросил у неё проходивший мимо воин, окидывая подозрительным взглядом её одеяние.