Читать книгу - "В интересах государства-1. Дакия - Алекс Хай"

Я медленно отодвинулся от окна и уставился на остальных пассажиров.

— Твою мать, — прошипела Грасс, мигом сбросив маску приличной девушки. — НОАРД. Это плохо.

“НОАРД?” — переспросил я. — “Это они так называются, да”.

“Да”, — отозвалась артефакторша. — “Это местные повстанцы. Воюют за свержение текущего порядка и установление республики, как ты понимаешь. Полные отморозки. Хуже наших радикалов. Наши хотя бы убивают быстро, а эти грабят, берут в плен и держат в ямах, пока не выкупят”.

“Понял”.

“И одаренных они в плен не берут”, — добавила Грасс. — “Убивают на месте”.

Так вот что за богомерзкая сила терроризировала столь прекрасный край. Я покопался в памяти и выудил воспоминания с еще живым старшим братом. Петр немного рассказывал про эту НОАРД. Красок не сгущал, берег мою неокрепшую психику, но в общих чертах описание сходилось с тем, что сказала Грасс.

Миленько. Перспектива сидеть в зиндане, пока нас не освободит империя, казалась мне не очень привлекательной.

Люди в ресторане начали испуганно перешептываться. Некоторые пассажиры ломанулись в двери, видимо, полагая, что, запершись в купе, они будут в большей безопасности.

Мне так не казалось.

— Просим всех пассажиров оставаться на своих местах, — продолжил голос из динамика. — Приготовьте ценности и деньги — их у вас изымут на благо Народно-освободительной Армии Республики Дакия. И не пытайтесь бежать, господа богатеи. Попытка покинуть поезд карается смертью.

Да уж, эти не то революционеры, не то отбитые партизаны, явно веселились. Официант положил трубку и обратился к нам.

— Господа! Прошу сохранять спокойствие! Я только что говорил с начальником поезда — он успел связаться с ближайшей станцией и передал вызов о подмоге. Нам обещают, что помощь прибудет через час или два.

Композитор Фрам нахмурился.

— За час или два они успеют здесь всех перебить.

— Или взять в плен и увезти, — добавил ученик маэстро.

Официант снова замахал руками, привлекая внимание.

— Нам рекомендовано забаррикадировать двери, — торопливо проговорил он. — Господа, ситуация не настолько серьезная, хотя и волнительная. Поезд бронированный, окна — также способны выдержать попадание пули…

Ага. Только вот взрыв или что это было все же заставил экспресс остановиться. Неизвестно, жив ли машинист. Неизвестно, что с дорожным полотном. Непонятно, на ходу ли вообще наш поезд. Неизвестно, как быстро доберутся до начальника поезда. А ведь у него наверняка есть ключи от купе, вагонов и прочих важных объектов…

Да и продержаться даже один час в ситуации, когда бежать особо некуда — далеко не самая простая задача.

— Они же звери! — разрыдалась какая-то дама. — Они нас убьют!

— Серьги! Снимайте серьги! Иначе их оторвут вместе с ушами!

В вагоне началась паника. Женщины визжали, кто-то бился в истерике, служащие пытались успокоить пассажиров, но безуспешно. Какая-то молодая женщина в ярком платье начала истошно вопить почти что на ультразвуке, и я не выдержал.

— МОЛЧАТЬ! — рявкнул я, вложив в голос силу. Прогремело так, что задрожали стекла уцелевших стаканов.

Простейший ментальный прием возымел эффект. В ресторане воцарилась гробовая тишина, а лакеи и официанты вытянулись по струнке. Удивленно моргнула Грасс, Денисов инстинктивно оттолкнул ее себе за спину. Даже Лурье приосанился, подобрав брюшко.

— Они хотят, чтобы вы были в ужасе. Рассчитывают на то, что застали всех нас врасплох, — сказал я уже спокойнее, когда понял, что полностью завладел вниманием пассажиров. — Но нам ни в коем случае нельзя паниковать.

Официант кивнул мне с благодарностью.

— У вас есть протокол на случай подобных ситуаций? — спросил у него я.

— Д-да, конечно. Только подобных эпизодов не случалось уже…

— Неважно! Действуйте по инструкции, — я обернулся к пассажирам. — Господа, слушайтесь сотрудников и оказывайте всестороннюю помощь.

Официант нырнул под барную стойку. В следующий момент зашипели двери вагона — на изящные стеклянные витражи медленно наползали металлические пластины. Видимо, он нажал на какую-то кнопку или иным способом активировал защиту. Уже хорошо — теперь вскрыть нашу консервную банку будет гораздо сложнее.

Параллельно с этим второй официант принялся опускать и запирать шторки на окнах. Это было похоже на внешние жалюзи-роллеты, только с внутренней стороны.

В соседних вагонах тоже были слышны голоса и топот. Кто-то кричал, возмущенно ругался. Пластины почти опустились на двери, отрезая проход захватчикам по обеим сторонам поезда, когда к дверям ресторана подбежала молодая пара.

— Впустите нас! Впустите, пожалуйста, — взмолились люди. — Не бросайте нас!

Я взглянул на официанта. Тот едва заметно покачал головой.

— Не могу. Простите, по протоколу мы уже не сможем поднять бронированные затворы, пока опасность не минует.

— Пожалуйста! Христа ради, — умоляла женщина.

Пассажирки в зале принялись возмущенно шептаться. Кто-то поддерживал это решение, другие пытались уговорить официанты поднять затвор. Еще немного, и дошло бы до драки.

— Нельзя, — строго сказал я, видя злость, с которой смотрела на меня Грасс. Вот у кого на деле было мягкое сердце и синдром героя, только девчонка старательно это прятала. — Мы не будем нарушать протокол.

— А что ты о себе возомнил, юнец? — какой-то нувориш с южным акцентом попытался двинуться на меня. — С какой радости раскомандовался?

Я спокойно пожал плечами и зажег в руке простенький “Колобок”.

— С такой, что я и мои друзья — единственные, кто сможет дать этим сволочам отпор, если они каким-то образом проломят эти двери. Этого аргумента достаточно, уважаемый?