Читать книгу - "Королевский шут-2 - Игорь Лахов"

Снова в комнате со спящей архимагессой, мать её ити, Юнолиной! Быстро пересказываю народу план принцессы, который тут же принимается с ходу. Даже менять ничего не стали, понимая, что от экспромта не обойтись всё равно, но люди все опытные — справимся.

Остался последний, самый сложный для меня момент сегодняшней ночи — объяснение с ревнивой жёнушкой, которая, уверен на все сто, видела наши с Греяной «тёрки». Вопреки ожиданиям, Фанни сидела по-турецки на кровати и размазывала слёзы по щекам… Молча!

— Ты чего? — спросил я, усевшись рядом и нежно обняв любимую. — Ну, бывает! Подумаешь, увидел голую принцессу!

— Я тоже видела… Всю! Она прекрасна! Ничего ни убавить, ни прибавить, а какие… Не то, что мои! — всхлипывая ответила Колокольчик, приложив две дули к своей груди. — Прыщииикииии! А сама я — толстая! Жру, как Парб, не останавливаясь! Сегодня на шутовском наряде пуговица отскочила, когда его застёгивала, а раньше немного велик был! Ты-то, молодец! Так ответил принцессе, что гордость за тебя взяла, только посмотри внимательно — живёшь с уродиной! Увееедёёёттт… — снова разрыдалась она, смешно оттопырив нижнюю губку.

Так! Чего-то опять не в ту степь её понесло, будто беременная от всего настроениями всякими неадекватными в разные стороны кидается. Кретин! Она ж и так беременная! Теперь понятно, откуда чё! Если Фанька и раньше тихоней не была, то теперь можно умножать всё на два, а то и на три… четыре… пять… С неё станется! Рассказывал мне Сергеич, как его жена третью дочку вынашивала — ужасть! Теперь начинаю сам ощущать в полной мере.

— Солнышко, — попытался я образумить любимую. — Ты совсем не толстая, а кушаешь много, потому что будущего ребёночка кормишь. Это не ты сладости таскаешь, а он, и оторванная пуговица тоже его рук дело — тесно стало в твоих старых одёжках. Если бы принцесса беременной была, то… Видела памятник Императору Ипрохану, накрытый большим мешком до начала Праздника Зимы?

— Ну? — резко перестав истерить, спокойно посмотрела она на меня.

— Вот такой же большой наряд Греяна носила бы, а ты пуговку пожалела!

— Допустим, но с такой грудью, как у неё, никто бы этого не заметил. Точнее, заметили бы все красотень идеальную! Их же можно вместе и по отдельности вместо Ипрохашки памятником ставить!

— А потом налетят голуби и засрут… — хихикнул я.

— Пусть! Так завидую, что даже рада буду!

— А хочешь, я тебе завтра на двух страницах перечислю, почему твоя миниатюрная намного лучше?

— Это пока не родила! Потом обвиснет — я видела такое!

— Значит, снова напишу о пользе мягкой, маленькой груди в делах семейных и утехах с мужем, но уже на трёх листах!

— Зная твою изворотливость, хоть десять листов испортишь! Соврёшь — возьмёшь недорого! Сколько с тобой общаюсь — постоянно какие-то тайны и недомолвки, о которых случайно узнаю! — стала уже зло заводиться Фаннория.

Так… Успокоил — уже хорошо! Теперь попытаемся зайти с другого боку.

— Что ж… К Греяне, так к Греяне… Не хочу от тебя никуда уходить, но если так будет лучше…

— Чегоооо?! Не пущу! — вскочив как ужаленная, жена встала передо мной, расставив руки.

— Сама ж…

— Да я! Ну да… — внезапно «сдулась» она и снова присела на кровать. — Прости, Илий. Понимаю, что глупости несу, а не могу сдержаться. Постоянно что-то плохое жизнь портит с малолетства — устала в себе носить, а тут и сама меняться стала. Знаю, что пуговица — ерундовина, и что к Греяне, хоть она уж совсем не ерундовина, ты по доброй воле в постель не залезешь, но такие страшные картинки без моего ведома в голове всплывают, что выбешиваюсь вся. Ещё раз прости — сама не знаю, чего хочу.

— Ничего! Будем вместе и всё преодолеем. Разберёмся в твоих желаниях! Вот, что ты хочешь сейчас? — обнял Фаннечку, надеясь на бурное постельное примирение.

— Да… Лучше не спрашивай! — смутилась жена.

— Ну же!

— Ток не смейся! Укусить…

— Ещё раз, не понял?

— Прямо челюсти сводит, как укусить хочу.

— На!

Я шутливо протянул ей руку, и Колокольчик тут же вцепилась в неё хваткой бультерьера.

— Блин! Ты реально хотела?! — спросил, виновато вжавшую плечи супругу, рассматривая след от её зубов, по которому опытный стоматолог может легко составить полную картину кусательно-жевательных приспособлений одной странной особы.

— Извини…

— Ладно! Сам виноват! Полегчало хоть?

— Немного есть.

— Что?! Ещё?!

— Ну…

— Печеньем откупиться можно?

— Попробуй. Всей вазочкой! А пуговицы потом все перешью!

Слава Творцам, приступ каннибализма после половины умятых сладостей отпустил новоявленную хатшу. Через некоторое время довольная жена сидела на кровати и, болтая ножками, интересовалась с набитым ртом: