Читать книгу - "Лес видений - Павлина Морозова"

Неправдоподобно тонкие руки вытянулись и легли поверх юбки. Не обращая никакого внимания на Немилу, богинка начала ворковать:

– Ты ж моя дьевачька! Зьаберу тебя к с-себье, будесь жить в моей утробушкье, а потом с-сама тебья рожу, и не будьет мне так с-скучно и одиноко. А ежели ты не дьевачька, если ты – мелкий пративный мальчишка! – То не увидишь света белого, задушу в утробе как пить дать…

От последних слов Немила почувствовала себя нехорошо, у неё закружилась голова. Ей-то думалось, что она избавится от нежеланного ребёнка раз и навсегда, что он перестанет существовать полностью, будто никогда и не было его, и неважно, каким именно образом это случится, а теперь, узнав судьбу своего малыша, она испытала чувство глубочайшей вины.

Если будет девочка, то богинка переместит малышку к себе в утробу, самостоятельно её родит. А если не девочка, то… судьба мальчика в руках богинки станет, похоже, более определённой, менее трагичной, а главное – короткой.

«Хоть бы мальчик!» – взмолилась Немила. Не могла она представить, что ребёнок, если будет девочка, будет расти в этих болотах и воспитываться этим чудищем. Но что она сама может сделать для ребёнка? Какой у неё выбор? Нет никакого выбора, самой бы выбраться отсюда! Лишь бы богинка быстрее сделала своё дело, а уж после Немила все силы приложит, чтобы забыть произошедшее с ней. В этот момент ей казалось, что она вполне справится с тем, чтобы забыть, а забыв однажды, больше не о чем будет и сожалеть.

Чужие пальцы мяли и ощупывали живот с такой силой, будто богинка хотела прямо сейчас выдавить несчастное дитя наружу. Это было неприятно, почти больно, но вот мучительница замерла, движение рук прекратилось, а в следующий миг из зубастого рта вырвалось удовлетворённое стенание.

– Раз-с рьебёночек, два рьебёночек… – пролепетала богинка таким голосом, будто готова была растаять на месте от умиления. – Два рьебёночка – это такая рьедкос-сть! И обе – дьевачьки! Аргх, больше не быть мнье одной!

В последние недели Немиле казалось, будто её распирает, будто вместо живота у неё был объёмный сосуд, наполненный водой с рыбёшками, а после прикосновения богинки все эти «рыбёшки» взбунтовались, зашевелились, отчаянно забились, беспорядочно тыкаясь в стенки «сосуда» своими шершавыми ртами в поисках спасения.

Богинка продолжала держать руки на Немилином животе, но вдруг отдёрнула их и пронзительно взвыла.

– Чьто с етими ребьятишками?! Я не могу их взьять! Оньи не таки-й-е!

Немила была обескуражена. Как же это так, в последний момент, когда она уже смирилась с судьбой своих несчастных детушек (надо же, целых двое!), богинка смеет отказываться от щедрого дара?!

Когда что-то шло вразрез с её волей, в голосе Немилы всегда прорезались капризные нотки.

– Какие – не такие? – взвилась она. – Я, значит, притащилась сюда – посреди ночи! – рассорилась с родными, договорилась со своей совестью, а ты отказываешься, говоришь – не такие?! Ну-ка, быстро забирай!

Она подалась к богинке, схватила за ладони, попыталась снова приложить к животу, повторяя: «Забери, забери, забери!» Богинка замахала костлявыми, узловатыми руками, завизжала:

– Плахийе дьети! Не воз-зь-му! Уйди и не возвращайсья!

– Они не плохие, они самые обычные! Ты сама сказала, что там две крепкие девочки! Хотела их – так забирай!

– Плохие девачьки! – с шипением повторила богинка, брызжа слюной. – Мнье такие не нужны! Уходьи по своей воле-е!

Богинка отпрыгнула в сторону, угрожающе набычилась, согнула колени и глухо заворчала, готовая к нападению.

Но как же, как же Немила могла уйти?! Одна её часть вопила: «Ничего хорошего это тебе не сулит, спасайся, пока можешь!», тогда как другая предпочла бы умереть, нежели вернуться и принести в подоле позор для всей семьи.

– Да простит меня Матушка, что я приблизила свою встречу с ней, – выдохнула Немила и в отчаянии упала на колени.

Богинка перемещалась стремительно. Плеснула вода, а следующим, что Немила почувствовала, был резкий рывок за волосы. Из-за боли у неё перехватило дыхание, что пришлось очень кстати, поскольку, сделав несколько шагов, богинка толкнула свою слабую жертву лицом в болотную жижу и надавила на затылок.

«Я сама выбираю свою смерть!»

Вода просочилась в ноздри, осталось вдохнуть поглубже – ровно так, как это сделала матушка годы назад, – но тело и разум Немилы отказывались принимать низкую судьбу, как смерть в убогом грязном болоте от рук уродливого существа. Что станется с её телом? Наверняка и косточек не найдут, а батюшка точно с ума сойдёт от горя.

В агонии боли и страха Немила совершила полное отчаяния защитное движение, пытаясь оттолкнуть женоподобное существо, но всё было тщетно. Она была как лягушка, которую по случайности придавили ногой, но не довели дело до конца, и только оставалось, что невольно дёргать лапками. Как известно, по одной очень старой сказке о двух лягушках, если долго и упорно не сдаваться, неутомимо грести лапками в сторону свободы, то можно прожить немного дольше.

Но в этом случае в своём спасении она могла повинить только чудо, поскольку богинка ослабила хватку сама.

Немила вывернулась из ослабевшего захвата, на коленях отползла в сторону, а когда оглянулась, то увидела, что жуткое лесное создание, каким-то чудом преодолев участок непроходимой топи, стояло на другой стороне лесной прогалины и ухмыляясь смотрело на неё.

За спиной у богинки снова начинался лес, ещё более недружелюбный и уродливый, чем тот, что они оставили позади себя. Тонкие, корявые стволы не могли устоять прямо и искали друг у друга поддержку, щетинились во все стороны ветвями, безуспешно пытались вырасти вверх, туда, где круглый блин луны терял потихоньку терял свой золотистый окрас, но опадали вниз, к бедной почве, которая смогла вырастить на себе много-много поколений ущербных карликов, могущих рассчитывать на лучшее будущее для своей породы только в том случае, если какая-нибудь белка или птичка ненароком перенесут хотя бы одно семечко в более благоприятное для будущих поколений место.

– Куда?! Стой! Мы ещё не закончили! – в отчаянии крикнула Немила, взвилась на ноги и, придерживая юбку, сделала несколько шагов по направлению к богинке. Та в ответ рассмеялась:

– Не пройдьёшь! – но не сдвинулась с места, а с издевательскими гримасами наблюдала за попытками Немилы преодолеть топь.

В очередной раз, не сумев удержаться на ногах, она упала и принялась вытаскивать из грязи застрявшую ногу, а богинка снова развеселилась, отчего Немила горько взвыла:

– Почему ты меня не убила?! Почему отказала в такой малости?!

– Ньет, – богинка передёрнула плечами. – Я нье убивайю своихь.

– Своих?!

Но богинки уже не было на прежнем месте. Повернулась спиной и, не обращая внимания на крики, увещевания, удрала. Понеслась через кущи, только голое тело мельком показалось на границе болота, да сверкнули на удивление белые пятки.