Читать книгу - "Отборная попаданка архидемона. Книга 3 - Любовь Свадьбина"

Девять дней я в плену.

Нельзя сказать, что со мной плохо обращаются (хотя за одинаковый вкус лапши быстрого приготовления хочется отдельно рога открутить), со мной в принципе не обращаются: заперли здесь и всё. Никаких требований, никаких указаний. Ничего!

В новостях тоже ничего ни обо мне, ни о Леонхашарте или Гатанасе больше не появляется. И это откровенно пугает. Куда дели их? Почему не ищут меня? Я же иномирная студентка, Найтеллит за меньший срок отсутствия записали в сбежавшие и объявили розыск, так почему мной никто не интересуется? Почему вчера в новостях прошла информация о новом этапе шоу «Найди себе пару», а обо мне или Леонхашарте – ни слова?

Я не понимаю этот мир. Не понимаю совсем.

Зачем я агенту Яд?

Зачем меня запирать сейчас?

Тысячи вопросов, сотни предположений, ни одного ответа. Мне хочется убивать. Я готова применить магию, пусть и не умею ею толком пользоваться, только дайте мне кого-нибудь встретить, дайте с кем-нибудь поговорить, я девять дней заперта в этой коробке с одинаковыми стенами!

Тихий храп Саламандры сбивает меня, и ненависть, клокочущая в груди, сменяется слабостью отчаяния.

Как мне отсюда выбраться? Я обшарила всё! Но тут лишь три маленькие дыры: под электрические провода и водопровод. Всё. О дверь Саламандра все когти сточила, чуть лоб не промяла, а та не шелохнулась.

– Яд, что ты от меня хочешь? – измученно спрашиваю я, но ответа, как всегда, нет.

Может, перестать есть и пить? Изобразить глубокое отчаяние, апатию, депрессию? Погрозить, что причиню себе вред?

Я пробовала изображать обморок, но после трёх часов моего лежания на полу никто так и не заглянул. Я бы даже решила, что тут нет камер, если бы не то единственное обращение агента Яд через телевизор, когда она вроде бы отреагировала на мою панику. Теперь не было и этого. Но почему?

Может, их всех убили, и о том, где я нахожусь, просто некому рассказать?

Стараясь не думать об этом, я поднимаюсь и начинаю зарядку. А ещё я начала тренировать на стопке из коробок с быстрым питанием двоечку. И пусть мои пленители могут эти тренировки видеть, я всё равно надеюсь, что мне удастся поквитаться за это мерзкое заточение.

«Я выберусь, – повторяю, чтобы не поддаться отчаянию. – И с Леонхашартом тоже всё замечательно».

Так начинается очередной мой однообразный день в плену.

***

Этим утром Манакриза неожиданно долго задерживается в ванной комнате. Сегодня она делает странное: долго разглядывает себя в зеркало, прикладывая то одно платье, то другое, то третье.

«До чего я докатилась? – мысленно вздыхает она, снова присматриваясь, оценивая облик. – Ряжусь для ездовой животины».

Хотя нельзя сказать, что она наряжается в том смысле этого слова, который обычно используют женщины. Манакриза просто пытается понять, что именно в ней так пугает Шаакарана, и нет ли такого платья, в котором она будет производить на него менее ужасающее впечатление.

«Может, причёску поменять?» – гадает Манакриза, потому что от смены платьев её облик не становится мягче и безобиднее. Статную фигуру воительницы, крепкие мышцы, белые нити шрамов, оставленные оружием людей и когтями-зубами животных за этими тряпками не спрячешь.

«Или блёстками себя обклеить? Он вроде любит блёстки…» – Манакриза в полном отчаянии. Дело в том, что она единственная из их комнаты считает, что с Настей и Леонхашартом случилось что-то плохое, об этом ей говорят её обострённые инстинкты, работающие даже в этом странном, страшном мире, полном до ужаса открытых пространств. К тому же Катари и Лисса побаиваются демонов и отказываются обращаться к ним с просьбами. Лишь Катари пообещала поговорить с политиком Илантихом, и то лишь когда тот придёт, а тот всё не приходит, занятый агитационной деятельностью.

Манакриза предпочла бы просить помощи у Баашара – он у неё вызывает больше доверия, чувствует она в этом воине что-то родственное, общее, но Баашар тоже не приходит.

Из достаточно высокопоставленных демонов, способных предпринять реальные шаги по поиску Насти, остаётся только Шаакаран, а с ним после разговора наедине проблемы: на занятия его приносят его няньки. А с занятий он выпрыгивает в окно, не позволяя к себе даже близко подойти.

Но терпение Манакризы после пары дней таких представлений закончилось, и теперь она намерена добиться своего любым возможным способом, даже если Шаакарана придётся привязать к стулу. И, кстати, идея связать его ей нравится всё больше. Но сначала надо придать себе достаточно безобидный вид, чтобы он подпустил поближе.

«Это как охота из засады, – уговаривает себя Манакриза, откладывая платья и выходя в спальню. – Дома приходилось на себя плащ маскировочный надевать, чтобы слиться с каменным полом и стенами, а здесь надо превратиться в миленькую девушку. Это такая же маскировка, только немного сложнее в реализации. Эх, если бы у меня были блёстки…»

***

Этим утром Шаакаран решает применить другую стратегию (не во всём другую: отцу и матери он, как обычно, высказывает одинаковое недовольство насильным обучением на факультете благородных демонов). Если прежде его в аудиторию вносили, из-за чего ему каждый раз приходилось опасно приближаться к Манакризе, то в этот раз он собирается явиться сам и пораньше, чтобы не пришлось слишком близко к ней подходить.

А ещё он надеется её подкупить.

План Шаакаран продумывает всю ночь, а на рассвете, даже не поднявшись с шёлковой постели и бесчисленных подушек, бросает клич, и к нему с других этажей и элитных районов города бросаются неравнодушные женщины в большом количестве.

Они приходят и приходят в его слабо освещённую комнату с плакатами, изображающими его любимого, приносят каждая что-то своё, заполняют кульками и коробками кресла, кровать, пол. И смотрят на Шаакарана с пугающим его умилением.

– Что такое? – не выдерживает он очередной ласковой улыбки.

– Подарок девушке собираешь, – вздыхает пятая бывшая жена его отца. – Созрел.

– Ничего я не созрел! – возмущённо фыркает Шаакаран, а у самого холодок по спине: сейчас учат, а потом вдруг женят?

Эта мысль чуть не убивает его желание откупиться от Манакризы, но он решает ни в коем случае не сдаваться!

Обложенный со всех сторон коробками и коробочками, Шаакаран собирает большой мешок из золотой ткани. Тщательно осматривает принесённое и одобряет: элитный шоколад, коробочки с пирожными, орехи из нескольких миров, несколько сортов сыровяленого мяса, сыров, сочные плоды иномирных и Наракских фруктов, печенье, три сорта чая, два вида молока.

Ухватив мешок за верхушку, взвешивает в руке – килограмм тридцать подношение получается. По ценам – для студентки-иномирянки вовсе запредельный откуп. И всё же Шаакарану кажется, что этого мало, что не отступится Манакриза за такую мизерную цену.