Читать книгу - "Восходящая Тень - Роберт Джордан"

Первые слова произнесла Мин, но Илэйн тут же добавила:

— Вода-то какая — так и манит. Нам здесь никто не помешает.

— Я не знаю, — нерешительно заговорил он, но Мин не дала ему закончить.

Обняв Ранда за шею, она привстала на цыпочки, потянулась к нему, как бы для поцелуя, и тихонько промурлыкала, повторяя слова Илэйн:

— Нам здесь никто не помешает.

Затем она отступила на шаг, скинула свой кафтан и стала развязывать ворот рубахи. Потрясенный Ранд увидел, что платье Илэйн уже лежит на зеленом мху и Дочь-Наследница Андора намеревается стянуть через голову сорочку.

— Что вы делаете? — спросил он не своим голосом.

— Собираемся с тобой искупаться, — ответила Мин. Илэйн одарила его улыбкой и стянула-таки свою сорочку. Ранд поспешно, хотя и без особого желания, отвернулся и неожиданно увидел Эгвейн. Печально взглянув на него большими темными глазами, она повернулась и, не проронив ни слова, скрылась за деревьями.

— Погоди, — закричал он ей вслед, — я все объясню. Он бросился ей вдогонку, но у кромки деревьев его остановил голос Мин:

— Не ходи туда, Ранд.

И Мин, и Илэйн уже медленно плавали на самой середине пруда. Над водой виднелись только их головы.

— Возвращайся к нам, — позвала Илэйн и поманила его, подняв над водой тонкую руку. — Разве ты не заслужил право получить взамен то, чего хочешь?

Ранд растерянно переступил с ноги на ногу — он и хотел идти, да не знал куда. Слова девушки прозвучали странно. Получить то, чего он хочет, — что же она имела в виду? Ранду показалось, что он вспотел, и, желая утереть пот, поднял руку к лицу. Плоть на ладони сгнила и разложилась до такой степени, что нельзя было рассмотреть выжженный на ней некогда символ — знак цапли. Сквозь отвратительную рану с воспаленными краями просвечивала кость.

От ужаса Ранд очнулся, но даже поняв, что это был кошмарный сон, он не мог унять дрожь. Пот пропитал белье и льняные простыни. Ныл обожженный бок, который так и не удалось залечить. Он потрогал плохо зарубцевавшуюся рану — кружок около дюйма в поперечнике продолжал болеть. Даже Морейн, владевшая тайнами целительства Айз Седай, не сумела вылечить его полностью. Но я еще не гнию. И с ума пока не сошел. Пока. Ранд сдержал подступивший смех — не хватало еще расхохотаться, как будто он и впрямь малость спятил.

Видеть сны про Мин и Илэйн, да еще такие, как этот… Нет, такое, пожалуй, нельзя счесть безумием, скорее глупостью. Ни одна из девушек никогда не смотрела на него иначе как на хорошего знакомого. Что же до Эгвейн, то она была чуть ли не помолвлена с ним. Они никогда не произносили слов обручального обета перед Кругом Женщин, но в Эмондовом Лугу все знали, что в один прекрасный день Ранд и Эгвейн поженятся.

Правда, этот прекрасный день, возможно, так никогда и не наступит. Как можно связать свою жизнь с человеком, способным направлять Силу, зная, какая судьба его ждет? Эгвейн должна понимать это. Должна. К тому же все ее мысли сейчас о том, как стать Айз Седай. Но женщины — странные создания, ей вполне могло прийти в голову, что можно стать и Айз Седай, и его женой. Она могла даже и не думать о том, что он направляет Силу. И как сказать ей, что он уже не хочет жениться, а любит ее как сестру? Впрочем, говорить об этом, наверное, и не придется. Он ведь не обычный человек, а это само по себе должно все объяснить. Эгвейн должна это понять. Разве может мужчина просить женщину стать его женой, зная, что всего через несколько лет он обречен сойти с ума, да еще и сгнить заживо. Несмотря на жару. Ранда пробрал озноб.

Надо постараться заснуть. Поутру снова заявятся Благородные Лорды и будут лебезить в надежде снискать расположение Возрожденного Дракона. Нужно заснуть, может, на этот раз удастся выспаться без кошмаров. Ранд заворочался, пытаясь отыскать на взмокших простынях сухое место, и неожиданно замер, прислушиваясь к едва слышным шорохам в темноте. В комнате кто-то был.

Меч-Который-не-Меч находился вне его досягаемости, в противоположном конце спальни. Он был водружен на постамент, напоминавший по форме трон. Этот постамент преподнесли Благородные Лорды, конечно же, для того, чтобы Калландор пореже попадался им на глаза. …Кто-то хочет украсть Калландор, мелькнула у него мысль, или убить Возрожденного Дракона. Ранд и без предупреждений Тома догадывался, что заверения Благородных Лордов в безграничной преданности продиктованы одним лишь страхом.

Ранд очистил сознание от мыслей и чувств, погружаясь в Ничто, — это далось ему без усилий. Его Я замкнулось в коконе холодной пустоты, оставив снаружи все желания и тревоги. Освободившись от них, он смог коснуться Истинного Источника. На сей раз это удалось ему без труда, хотя чаще бывало иначе.

И тут же стремительный, обжигающий поток саидин хлынул, наполняя его жизненной силой. Одновременно Ранд ощутил тошноту — напоминание о порче, наведенной на саидин Темным. Казалось, будто к хрустальным водам горного ручья применились нечистоты из сточной канавы. Поток нарастал, угрожая захлестнуть его, поглотить, сжечь.

Борясь с этим потоком, Ранд усилием воли овладел им, и к тому моменту, когда, скатившись с постели, принял боевую стойку, уже направлял его движение. Ранд замер в позиции, называвшейся «Яблоневый цвет на ветру» и предназначенной для отражения атаки нескольких противников одновременно. Впрочем, врагов не могло быть слишком много, иначе они подняли бы куда больше шума.

Как только ноги Ранда коснулись ковра, в его руках появился меч с длинной рукоятью и слегка искривленным, заточенным лишь с одной стороны клинком. На желтовато-красном, словно выкованном из пламени, хотя не испускавшем тепла, клинке выделялось четкое изображение цапли. В тот же миг в комнате вспыхнули все свечи. Укрепленные позади них маленькие зеркала отражали свет, рассеивая его по всему помещению. Он вновь отражался от больших стоячих и настенных зеркал, создавая освещение достаточно яркое, чтобы можно было, не напрягая глаз, читать в любом углу комнаты.

Калландор находился на своем месте. Меч, и клинок, и рукоять которого выглядели так, будто были сделаны из хрусталя, был помещен на деревянном постаменте высотой в человеческий рост, украшенном искусной резьбой и драгоценными камнями. И вся мебель в комнате: кровать, стулья, скамьи, шкафы, сундуки и даже умывальник — была вызолочена и инкрустирована драгоценными камнями. Кувшин и чаща на умывальнике были изготовлены из прославленного тончайшего золотистого фарфора Морского Народа. Под ногами лежал роскошный тарабонский ковер с ярким ало-золотисто-синим узором, стоимости которого хватило бы на прокорм целого поселка в течение многих месяцев. Повсюду, куда ни падал взгляд, стояла дорогая посуда из фарфора Морского Народа, а также кубки, чаши и бокалы — золотые с серебряной насечкой и серебряные с золотой. На широкой мраморной каминной доске два серебряных волка с рубиновыми глазами нападали на золотого оленя в добрый фут ростом.

Алые, расшитые золотыми орлами шторы слегка шевелились от проникавшего снаружи ветерка. По всей комнате лежали книги в деревянных и кожаных переплетах. Некоторые из них, истрепанные и запылившиеся. Ранд откопал на самых дальних полках книгохранилища Твердыни.