Читать книгу - "В погоне за артефактом - Марьяна Сурикова"

— Пропал, — очень тихо сказал напарник. — Звук пропал, не свистит и не шипит больше.

Я вцепилась в руку Фомы, встревоженно оглядывая все пространство вокруг нас и с особым подозрением косясь в узкий темный проход по левую руку, откуда, как мне казалось, прежде доносился шум. Коридор находился у самой трубы, открывавшей начало канализационных переходов, и теперь именно оттуда веяло мертвой тишиной. Сглотнув, я вцепилась во вторую руку напарника, высунулась из-за его спины и синхронно с ним сделала шаг назад.

В темноте узкого тоннеля внезапно зажглись красноватым светом чьи-то глаза, и я не завизжала от страха только потому, что воздух из грудной клетки вышиб Фомка — он резко развернулся и подхватил меня под мышку. Я затряслась бесформенным кулем в такт широким прыжкам сыщика, который ломанулся в канализационную трубу. Нечто с жуткими глазами мягко прыгнуло сзади нас и завыло.

— Ма-а-мо-о-чка! — шепотом заголосила я, дергаясь в руке то и дело подскальзывающегося на протекающих под ногами нечистотах Фомки. — Спа-а-си-и-те!

Толку звать на помощь не было никакого, скорее, во мне просто сработал инстинкт. Даже окажись здесь сейчас взвод спасателей, они бы слаженно и очень синхронно побежали впереди нас. Стоит ли говорить, что чудное амбре канализации в данный момент меньше всего волновало двух утекающих от волколота сыщиков! Поистине страшное существо размером с трех Фомок — метров двух высотой в холке, с длиннющими когтями — мягко прыгало следом, разбрызгивая во все стороны сточные воды.

— Направо! — выкрикнула я вылетевшему из трубы напарнику, который на миг притормозил, не зная, в какую сторону бежать. Резкий рывок вправо спас нас от когтей кошмарного волколота, проскользившего мимо и впечатавшегося в стену разветвляющегося тоннеля.

— Ле-естни-и-ца впере-е-ди-и! — выдавила из себя, с ужасом глядя на тоннель позади понесшегося еще большими скачками Фомантия.

Волколот встал, встряхнулся, точно мокрая собака (мокрая и жутко вонючая!), потянул носом воздух и безошибочно повернулся вправо.

Я слышала про этих зверей, что они плохо видят и не различают запахи, хотя, судя по поведению конкретного представителя данного вида, мне нагло соврали. Скорее всего, волколоты не делят запахи на приятные и неприятные. Тот же самый человек в свое время поведал, что селятся волколоты в узких лесных пещерах, но и это утверждение опроверг устроившийся в дворцовой канализации хищник. Правда, и король мог распорядиться поселить сюда эту зверюгу, с нашего монарха станется. А еще, по слухам, питаются милые волколотики преимущественно костями. И в данный момент от голодного зверя утекало собственным ходом около четырехсот двенадцати костей всех форм и размеров — на любой вкус. Мои потоньше, Фомкины потолще, мои раскусить проще, а у напарника костного мозга больше.

— Вперед! — гаркнул сыщик, отвлекая меня от мыслей на тему, женские или мужские кости предпочтительнее на вкус, и забрасывая на вмурованную в стену лестницу, ведущую в темный верхний проход.

Я вцепилась в металлические ступени и стала резво карабкаться вверх, когда Фомка внезапно заголосил:

— Слезай!

Но слезть я не успела. Все же мы оба были слишком плохо информированы относительно повадок канализационных хищников. Чудные зверушки совершенно изумительным образом могли прыгнуть на стену, вонзить когти в расщелины каменной кладки и поползти вам наперерез так стремительно, что оставалось только разжать руки и бухнуться вниз, прямо на Фомку.

Громадная смердящая пасть клацнула жуткими зубищами перед самым носом, а как только руки Фомки попытались сомкнуться на том, чем я на него налетела, эти самые зубы вцепились в ворот рубашки и вздернули мое хиленькое тельце, отобрав его у вцепившегося с другой стороны напарника. Удар огромной лапой отшвырнул Фомку назад, прямо в протекающие по дну канализации мутные потоки, а я получила ответ на вопрос, чьи косточки вкуснее.

Сопротивление было самым глупым, что я могла предпринять, болтаясь в пасти волколота, как котенок в зубах любящей мамы-кошки. Зверюга унесла меня на каменный выступ, проходящий по правой стороне следующей широкой трубы, и расцепила челюсти. Потом, уронив меня на камни, бухнулась сверху, придавила мохнатым телом и принялась отгрызать мою голову.

Только по прошествии пяти минут, совладав с расшалившимися нервами и разошедшимся воображением, я сообразила, что голову мне не отгрызают, а вылизывают, тщательно собирая огромным шершавым языком остатки крема. Этот же жуткий язык чуть позже переместился на мое лицо, и зверюга, перевернув меня лапами на спину, стала слизывать все масляно-кремовые пятна, оставшиеся на плечах и рубашке.

Где-то позади волколота раздалось жуткое хрипение, прозвучавшее посмертным гимном мне, которое издавал подбирающийся к «сожравшей» меня тварюге сыщик. К сожалению, совершенно не было времени умилиться верности моего напарника, не удравшего подальше, пока хищник занимался своей жертвой, а решившего отомстить жуткому чудовищу.

— Фомка! — заголосила я, и кошмарное хрипение прекратилось, сменившись удивленным сопением, которое периодически прерывали звуки, издаваемые вылизывающим меня волколотом. — Фомка, если ты взял с собой весь обед, достань псине тортик, иначе он всю меня до косточек слижет!

По счастью, в агентство Савсен Савсеновича брали исключительно сообразительных личностей, чему мы с напарником являлись подтверждением, а потому никто не стал задавать вопросов типа: «А тебя что, еще не сожрали?» Мой замечательный Фомка тут же бросился распаковывать помятый рюкзак и шуршать непромокаемыми пакетами. Минут через пять волколот внезапно насторожился, повел носом и мгновенно забыл про меня, имеющую возможность порадовать тортиколюбителя исключительно масляными пятнами. Псина развернулся и совершил прыжок прямо к другому краю выступа, где Фомка пристроил полураскрытый пакет с куском кремового торта.

Рванув от увлеченно засовывающего язык в небольшое отверстие животного, Фомка подскочил ко мне, схватил рукой за шкирку, забросил на правое плечо, на левое закинул рюкзак и гаркнул:

— Веди!

— До конца тоннеля и налево, — дрогнувшим голосом отдала я приказ и потряслась дальше на моем улепетывающем рыцаре.

— …Сейчас помру, — хрипел Фомантий, облокотившись о край каменной кладки, опоясывающей выход из дивного места. Мы все-таки благополучно выбрались.

Насмерть зализанная волколотом, я лежала на зеленой травке, смотрела в синее небо и философски размышляла на тему огромных зверюг и летающих через перила лестниц тортиков.

— Фомочка, — спросила пыхтяще-сипящего самого расчудесного мужчину на свете.

— Чего? — прохрипел пытающийся отдышаться сыщик.

— Как можно помогать и пакостить одновременно?

— Не знаю, ы-хы-ы-ы, это талант, ы-х-х-хы, его надо иметь.

— Большой талант, — еще более философски выдохнула я, вновь переводя взгляд на белоснежные облака.

В ответ напарник просто шлепнулся рядом и также философски уставился в небо.