Читать книгу - "Слово шамана - Александр Прозоров"

Но Сахыб-Гирей и Сулейман Великолепный – друзья детства, и потому хану прощается все. Прощалось… Теперь ситуация изменилась – но теперь он не знает, на кого надавить, чтобы посадить в Крым своего ставленника!

Невольник остановился. Наместник прицелился, выстрелил – и, разумеется, попал в цель. Поляк, облегченно вздохнув, двинулся назад.

И ведь была, была возможность сменить хана, а самому стать крымским наместником! Кароки-мурза вспомнил, как он сам, лично, вместе с шестидесятитысячным войском двинулся на Московию, как созданные русским глиняные великаны ломали засечную черту и крошили городские стены. Казалось, еще один напор – и сопротивление рухнет…

И тут, уже в который раз, хваленые татарские нукеры внезапно задали делу при одном лишь упоминании о подходе русских ратей. Они улепетывали так, что позабыли все шатры и припасы и бросили заводных коней, они удирали с такой скоростью, что они втроем – он сам, русский и его шаманка, так и не смогли догнать войска до самого Перекопа.

После этого позора большинство татарских беев утратили интерес к походам в московские земли, а султан, как сообщали из столицы, морщился при любом упоминании имени Девлета!

Кароки-мурза неожиданно вскинул лук, выпустил стрелу. Вестница смерти с расстояния двух сотен шагов пробила грудь невольника насквозь и умчалась далеко в зеленые просторы, а старый поляк прошел еще несколько шагов, прежде чем понял, что убит и со всего размаха рухнул оземь.

Осман перевел взгляд на мальчишек, которые мгновенно затравленно замерли. Послать их в подарок султану? В янычарский корпус? Кто оценит, кто отблагодарит…

– Империя рушится, – тихо, одними только губами прошептал наместник, и куда более громко добавил: – Ну-ка, рабы, побегайте. Вон там, шагах в полутысяче от меня.

– Ка-а-заки!!!

Кароки-мурза, уже изготовившийся было к стрельбе, опустил лук, обернулся, не понимая, что может означать здесь, в самом центре Крыма, этот языческий клич.

– Казаки! – в ложбине между взгорками показался Кара-мурза, мчащийся в сопровождении полусотни всадников и ведущий в поводу нескольких оседланных коней. – Любимый мурза, казаки! Их много, их тысячи! Они скачут сюда!

– Откуда здесь казаки? – недоверчиво поинтересовался наместник, не торопясь садиться в седло подведенного ему коня.

– Умоляю вас, любимый мурза, они скачут сюда! Они схватят вас, любимый мурза! Их много! Их тысячи и тысячи! Они идут с юга, они уже разорили и захватили все побережье!

Кароки-мурза, забрав драгоценный лук колчан со стрелами, с кряхтением забрался на белую, с темным пятном на лбу, кобылку, натянул поводья, и повернул к ближайшему холмику, заслонявшую стоящее в нескольких милях кочевье.

– Любимый мурза… – чуть не заплакал татарин. – Каза-аки…

Однако наместник упрямо поднялся на взгорок и с него, с немалым изумлением, уставился на далекое кочевье, где между шатрами которого всадники, мужчины и женщины. Нет, не просто бегали… Некоторых людей, пытающихся убежать за пределы стоянки, верховые рубили пускающими яркие солнечные блики саблями, женщин сгоняли в середину. Криков, правда, почти не доносилось. Далеко…

На счет тысяч Кара-мурза, конечно же, сильно преувеличил. Но две-три сотни среди нападающих набиралось. А у мурзы под рукой имеется не более полусотни воинов, да и те снаряжены кое-как. Луков с собой схватить никто не успел, копий или щитов – тоже. Казакам повезло, что напасть смогли внезапно. Что кочевье к походу не готово и почти все мужчины сейчас на пастбищах, со скотом. Да и сами роды рассыпались на мелкие кочевья, чтобы не стравливать друг другу траву.

– Любимый мурза! – снова взмолился Кара-мурза.

Интересно, он и вправду пожертвовал родным кочевьем, чтобы упредить его об опасности, или просто струсил, удрав при первом же казачьем ударе?

– Где ближайшее кочевье? – султанский наместник все-таки повернул коня и спустился со взгорка. Он понимал, что увлеченные грабежом враги вряд ли станут отвлекаться на погоню за одинокими всадниками, едущими по степи.

– На восток, любимый мурза. Полдня ходу.

– Мы едем туда, – решительно распорядился Кароки-мурза. – Отряди гонцов в прочие кочевья, назначь его местом сбора. Пусть воины мчат сюда немедленно! Соберем силы, завтра же переловим язычников и рассадим их по кольям.

Отряд перешел на широкую рысь, помчавшись в сторону выглядывающих над горизонтом гор. Среди зеленой травы остались только богато накрытый стол, и трое изумленных таким поворотом дел невольников.

Уже очень скоро нукеры наткнулись на мертвое тело. Татарин лежал в траве, а поперек спины пропитавшийся кровью халат рассекала длинная рана. Кароки-мурза подумал было, что это один из несчастных, сумевших убежать из захваченного кочевья, но очень скоро на пути обнаружилась россыпь из доброго десятка мертвецов.

– Пастухи наши… – негромко сообщил один из воинов.

А когда вместо кочевья они обнаружили только выгоревшие круги, истыканных стрелами верблюдов и изрубленных мужчин, детей и голых женщин, Кароки-мурза понял, что дело явно не ограничивается набегом мелкой воровской шайки – похоже, казаки действительно явились большой силой и целенаправленно разоряют край, если вовсе не задумали его покорить.

– Вы возвращаемся в Балык-Кай, – решительно заявил он.

– В горы нужно, любимый мурза! Там не найдут, там в лесах и ущельях затеряемся, спокойно опасность переждем. В степи повсюду казаки!

– Султан милостью своей поставил меня наместником Балык-Кая, – сурово отрезал Кароки-мурза, снова пуская лошадь в рысь, – и встречать опасность я должен именно там!

* * *

Путь до Балык-Кая занял два дня. В пути им постоянно встречались мертвые тела – как татар, так и зарубленных невольников, нищих бродяг, невинных детей. Казалось, дыхнувшая на Крым смерть помутила разум обитателей прекрасного полуострова и они убивали всех подряд, без смысла и надобности, просто не вынося вида ничего живого. Несколько раз отряд миновал разоренные кочевья, пару раз – наткнулся на брошенные пастухами огромные стада, безнадзорно гуляющие среди гор. А один раз за ними погнались казаки – около сотни. Однако, стоило неверным приблизиться на опасное расстояние, Кароки-мурза начинал пускать стрелы, и потеряв нескольких коней и пару воинов казаки предпочли отстать.

Почувствовать себя спокойно татарам удалось только в горах. Здесь тоже лежало немало убитых – но среди них встречались и тела разбойников. Кроме того, убежавшие в горы роды наконец смогли собрать своих воинов вместе, и теперь они сторожили ущелья и перевалы, готовые отбить любые наскоки врага.

Наместник, нещадно погоняя кобылу по крутым тропам, все еще лелеял надежду на то, что толстые каменные стены смогли уберечь от разорения его город – но уже за несколько верст ощутил характерный запах гари, и ударился в другую крайность, перейдя на неспешный шаг, словно его задержка в пути могла хоть что-то изменить…