Читать книгу - "Трава - его изголовье - Лайан Герн"

Ударили первые морозы, ночью стало очень холодно, но днем светило яркое солнце. Окружавшие дом горы пестрили кленами и сумахом, алеющими, словно пламя на фоне темно-зеленых кедров и голубого неба. Каэдэ вышла из паланкина в саду резиденции Фудзивары. Беременность обострила восприятие девушки, и ее глубоко тронула царившая вокруг красота. Неуловимому мгновению мирной осени предстояло неминуемо исчезнуть, растаять под сильными ветрами, что, завывая, приносят грозы с гор.

Дом был просторней, чем в имении Ширакава, и лучше обустроен. В саду струилась вода, журча по древним камням и впадая в пруды, где лениво плавали золотые и красные карпы. Казалось, сад тянулся бескрайне, до самых гор; вдалеке, вторя эхом ручью, шумел водопад. В безоблачном небе парили могучие орлы.

На пороге Каэдэ встретил приветливый юноша. Он провел ее через широкую веранду в гостиную, где уже ждал господин Фудзивара. Девушка ступила внутрь и опустилась на колени, коснувшись лбом пола. Циновка была свежей и новой, бледно-зеленого цвета, с едва уловимым запахом.

Шизука осталась ждать на веранде. В комнате стояла тишина. Каэдэ чувствовала, что ее изучают, и ждала, когда заговорит хозяин. Она попыталась запомнить как можно больше деталей обстановки. К великому облегчению, он наконец обратился к ней с вежливым приветствием.

– Я очень доволен, что вы нашли время посетить мой дом, – сказал господин Фудзивара, и они обменялись любезностями.

Хозяин поместья изъяснялся столь витиевато и образно, что девушке иногда приходилось только догадываться о значении слов. Каэдэ отвечала мягким грудным голосом. Она старалась меньше говорить, надеясь, что он найдет ее загадочной, а не скучной.

Вернулся молодой человек с чайными принадлежностями, и господин Фудзивара собственноручно заварил чай, насыпав зеленый порошок в пенящуюся жидкость. Чашки были шершавые, розово-коричневые, приятные глазу и на ощупь. Каэдэ с восхищением вертела в руках свою чашку.

– Посуда из Хаги, – сказал он. – Из родного города господина Отори. Мои любимые из всей чайной утвари. – После паузы Фудзивара спросил: – Вы туда поедете?

Конечно, следует поехать, мелькнуло у Каэдэ. Если он, в самом деле, был моим мужем, и я ношу его ребенка, я должна навестить его дом и семью.

– Я не могу, – просто ответила она, подняв взгляд.

Как всегда при воспоминании о смерти Шигеру и роли, которую она сыграла в отмщении, нахлынули слезы, затуманили взгляд.

– Всегда находятся причины, – уклончиво сказал он. – Взять мою ситуацию. Мой сын и могила жены находятся в столице. Вы, вероятно, не слышали об этом, но меня попросили покинуть двор. Мои писания пришлись не по вкусу императору. После того как меня сослали, город дважды сотрясало землетрясение, разразилось несколько пожаров. Многие решили, что небеса прогневались из-за несправедливого изгнания безобидного ученого. Приносились молитвы, меня слезно просили вернуться, но пока меня устраивает жизнь здесь, и есть причины, чтобы не повиноваться сразу, хотя, конечно, в конце концов, придется прийти к согласию.

– Господина Шигеру почитают как божество, – сказала она. – Сотни людей каждый день приходят помолиться к его усыпальнице в Тераяме.

– Господин Шигеру, увы, мертв, а я все же живой. Мне еще рано превращаться в бога.

Он поведал ей сокровенное о себе, и теперь Каэдэ чувствовала, что должна ответить тем же.

– Родственники Шигеру желали ему смерти, – заявила она. – Поэтому я отказалась от поездки в столицу.

– Я мало знаю о клане Отори, – признался он, – если не считать превосходных керамических изделий, которые производят в Хаги. Члены семейства Отори пользуются репутацией людей замкнутых и скрытных. Думаю, это их право. Говорят, предки клана неким образом связаны с императорской семьей. – Его веселый, даже немного шутливый тон вдруг резко сменился, словно на него нахлынули новые чувства, как бывало уже не раз. – Простите, если проявляю излишнее любопытство, но как погиб господин Шигеру?

Каэдэ почти ни с кем не делилась воспоминаниями о трагических событиях в Инуяме, ей давно хотелось излить душу. Когда Фудзивара напрямую заговорил об этом, Каэдэ вновь ощутила его искреннее желание узнать о том, что ей пришлось пережить.

– Я не могу говорить об этом, – тихо сказала она. Каэдэ решила не торопиться с откровениями – пусть он помучится догадками. – Мне слишком больно.

Фудзивара опустил глаза на чашку в руке. Каэдэ представился момент изучить его: скулы – словно изваяние из камня, чувственный рот, длинные тонкие пальцы. Он поставил чашку на циновку и посмотрел на Каэдэ. Она задержала на секунду взгляд, подождала, пока упадет слеза, и отвела свои очи.

– Возможно, потом… – едва слышно произнесла она.

Они сидели пару минут молча, недвижно.

– Вы заинтриговали меня, – наконец сказал он. – Это удается немногим женщинам. Позвольте показать вам мой скромный дом, небольшую коллекцию.

Она поставила чашку на пол и грациозно встала. Фудзивара наблюдал за каждым ее движением, но без хищнической страсти, как другие мужчины. Каэдэ поняла, что имела в виду Шизука. Если этот благородный человек будет покорен, то он захочет присоединить ее к своей коллекции. Какую цену он готов за это заплатить, и что она в праве требовать?

Шизука поклонилась до пола, когда они проходили мимо, и из тени снова появился молодой человек. Каэдэ еще раз обратила внимание на его тонкие кости и девичью хрупкость.

– Мамору, – сказал Фудзивара, – госпожа Отори великодушно согласилась взглянуть на наши скромные произведения искусства. Пойдем с нами.

Молодой человек поклонился, и Фудзивара добавил:

– Учись у нее и наблюдай. Она совершенна.

Каэдэ последовала за ними в ту часть здания, где находились двор и сцена.

– Мамору – актер, – пояснил Фудзивара. – Он исполняет женские роли. Мне нравится ставить драмы в этом тихом месте.

В зале оказалось не просторно, но изысканно. Гладкие деревянные колонны подпирали резную крышу, за ними на стене была нарисована ветвистая сосна.

– Вы должны приехать на представление, – сказал господин. – Скоро мы приступим к репетиции «Ацумори». Ждем прибытия нашего флейтиста. Но до этого мы покажем «Сукновальню». Мамору может многому у вас научиться, и мне бы хотелось услышать ваше мнение о его игре.

Каэдэ промолчала, и он продолжил:

– Вы знакомы с драмой?

– Я видела несколько пьес еще в замке Ногучи, – ответила она. – Но мне мало известно об этом искусстве.

– Ваш отец сказал, что вы были заложницей у Ногучи.

– С семилетнего возраста.

– Какую любопытную жизнь ведут женщины, – отметил Фудзивара, и девушке стало не по себе.

Из театра они прошли в другую приемную, дверь из которой вела в небольшой сад, освещенный солнечными лучами. Однако солнце уже спустилось низко к горизонту. Скоро оно скроется за вершинами гор, и долину покроют зубчатые тени. Каэдэ поежилась от холода.