Читать книгу - "Преодоление - Сергей Садов"

И напоследок, поскольку в магии я была полный ноль, то считала метод обучения Голоса единственно верным, а потому и не помышляла ни о чем другом. Так что теперь каждый день я бегала на лекции, записывала в тетрадь темы, делала упражнения, тренировала память, воображение, умение концентрироваться. В магии, как объяснил Голос, есть несколько базовых силовых конструкций, все остальные заклинания состоят из их комбинаций. Именно воплощением в магии этих основ и заканчивается пребывание человека на уровне неофита, и он становится учеником. Считается, что после того, как освоил основы, сплести любое заклинание всего лишь вопрос навыка и тренировки. Интерфекты же требовали не просто освоить эти базовые формы, но умения развернуть их в любой момент, в любом состоянии: со сна, падая, в бассейне. Развернуть мгновенно, не задумываясь, так, словно эта основа неотъемлемая часть человека — как дыхание. Никто же не задумывается о том, как он дышит? Просто когда требуется, человек делает вздох. Так и тут, когда потребуется, маг мог взять любой базовый элемент и применить. Не задумываясь, словно вздох сделал. И никаких изучение связок в заклинании, пока неофит не добьется такой естественности. Другие же маги, едва совладав с базовыми элементами, тут же спешат освоить как можно больше заклинаний. Это, конечно, быстро дает им силу и могущество, но совершенно не учит понимать заклинания, и тем более управлять ими уже в процессе. С другой стороны полный контроль над базовыми элементами дает возможность изменять их уже даже в самом заклинании.

Так, что‑то стала уже повторяться, потому лекция про магию закончена… и для кого я это пишу? Любой маг и так знает, как происходит обучение, не магу это все равно ничего не даст, а человек с моей родины вряд ли когда прочитает мой дневник. И все равно ведь пишу… бумага стерпит.

Первые занятия были самыми тяжелыми и выматывающими. Хоть за что‑то можно сказать спасибо Маренсу — научил меня терпению. Выдрессировал, как он это называл. Дрессировщик недоделанный. Вряд ли Голосу удалось бы меня заставить что‑то делать, если бы я взбрыкнула, но я в самые трудные моменты, когда, казалось, ничего не получается и все рассыпается в руках, только крепче сжимала зубы и вспоминала дом, школу, а потом архимага, который всего этого меня лишил. Поднимавшаяся волна черной ненависти сметала все остатки неуверенности и я садилась за занятия с удвоенной силой. Учебник введения прочитан, перешла на начальный курс. Базовые элементы. Я думала о них и представляла их когда бродила по коридорам замка, когда ложилась спать и вставала утром, когда забиралась под душ и когда ела. Как‑то случайно глянула на себя в зеркало и ужаснулась — по внешнему виду я превратилась в копию других апостификов: такая же молчаливая, отрешенная от мира, ничего не замечающая ни чем ни интересующаяся. Мда, есть плюс в моем положении, эти маги все‑таки получили что хотели… внешне. Внутри же… я ничего не забыла и прощать не собиралась. Появившаяся цель и возможность смели обреченность, которая до этого изредка подтачивала мою решимость.

А через месяц я заметила первые признаки изменения в организме под действием печати. Случайно заметила, когда бежала по тренировочному полю — Голос рекомендовал физические нагрузки — и повторяла базовые элементы, краем глаза наблюдая за тренировкой солдат. И тут поймала себя на том, что различаю их движения. Раньше для меня их движения казались смазанной чертой. Раз, и человек уже в другом месте. Сейчас же я могла эти движения различать, еще плохо, не всегда уверенно, но они перестали быть для меня чем‑то запредельно-скоростным. Еле дождалась конца обеда и задала вопрос Голосу. Тот помолчал и отправил меня на обследование.

— Печать начала работать, господин, — наконец, сообщил он. — Дальше будет еще быстрее. Но это самый простой и безболезненный процесс — подготовка вашего мозга к новому восприятию.

— Безболезненный? — зацепилась я за слово, хорошо, что Голос не умеет врать.

— Процесс перестройки сознания первичен и самый безболезненный, особенно в вашем возрасте, господин. Следом идет перестройка тела, чтобы оно могла выдерживать те нагрузки, с которыми ему придется справляться при движении в ускорении или при лечении понесенных повреждений. Это самый болезненный процесс.

Да уж… плохо, что Голос не умеет врать. А еще меня мучил один вопрос: когда вернется Маренс моей свободе придет конец. Снова изматывающая тренировка по увеличению моего резерва, постоянно таскаться за ним на приемы, при посещении важных гостей. Единственный выход — ускорить облучение, чтобы как можно скорее избавиться от опеки архимага. Чем дольше я буду рядом с ним, тем больше вероятность, что он заметит изменения во мне.

Заметит, как же. Сейчас я понимаю, что он бы не заметил ничего, слишком он был низкого мнения о всех скуликах и обо мне в частности. Чего ему опасаться? Самомнение магов их погубит. Но в тот момент мне казалось, что едва архимаг взглянет на меня и сразу все поймет. Напрасно Голос уверял меня, что печать интерфектов отлично замаскирует все следы.

— Пробиться сквозь ее маскировку можно только если искать специально, а это обязательное сканирование памяти, на что архимаг не пойдет без веской причины. И если вы, господин, не дадите ему ее, то ничего не случится.

Умом это объяснение Голоса принимала, а сердце подрагивало от ужаса. А значит, все‑таки ускорить обучение. И пусть Голос ворчит про опасность, боль, которую придется терпеть. Пусть. Я все выдержу! Я смогу!

И за месяц до возвращения Маренса Голос решил, что начальный этап подготовки меня как мага пройден и пора приступать к занятиям.

— Вы уверены, господин, что хотите пройти ускоренный курс?

— Уверена.

— Вы предупреждены о возможных последствиях?

— Да. — Эх, уверенность незнания. Сейчас я бы уже не рискнула согласиться со всем так уверенно, помню тот ужас, который начался сразу после моего согласия.