Читать книгу - "Песнь ветра и тьмы - Анна Змеевская"

Кое-как угомонив чокнутого кота — тот, пользуясь близостью полнолуния, здорово упрямился, — Кэрт принюхался и резво припустил на поиски утерянной из виду парочки. Нагнал он их близ дешевенькой, но с виду благообразной таверны под названием «Морской конек». (Такая себе примета: увидел забегаловку с названием подводной твари — стало быть, занесло тебя в городок у моря.) Дождался, пока Астрид и её спутник скроются внутри, спрыгнул с покатой крыши соседнего домишка, мягко приземлился возле таверны. Привычно обошел здание, чтобы оказаться с подветренной стороны — никогда не знаешь, где тебе встретятся мохнатые собратья, — плюхнулся под распахнутым настежь оконцем и показательно достал из сумки объемистую фляжку.

«А я чего? А я ничего! Сижу в темном переулочке после трудового дня, степенно бухаю, как положено всякому порядочному прощелыге, — ехидно подумал Кэрт, хлебнув слабенькой мятной настойки — самое то в этой вечной духотище. — Спрашивается, на кой демон вообще за ней поперся? Закинул бы котам свой презент да накарябал записку; так не-е-ет же…»

В чужую болтовню Кэрт особо не вслушивался: для убийцы он всегда был чуточку слишком тактичен. Да и болтал в основном громила, причём обо всякой ерунде: то какие-то деревенские басни травил, то о своём новом доме трепался, то о своей — ф-фу! — собаке. Солхельмец звался банальнейшим северным именем «Олаф», а голос у него оказался на удивление неподходящий к наружности, юношеский и нежненький, против воли вызывающий снисходительную ухмылку. По-имперски он говорил на удивление хорошо: характерный столичный прононс сразу заметен, резкого северного акцента почти не слышно, в простоватой речи то и дело мелькают умные словечки и выражения.

«Маг, — констатировал Кэрт лениво. — Нет — мажонок. Светленький поди».

Настроение отчего-то скисло вконец. Может, потому что на ногах уже больше восемнадцати часов; может, оттого, что день прошел бездарно. А может, дело было в том, как держалась Астрид с этим своим особо крупным приятелем. Немного устало, но доброжелательно, открыто и тепло.

С Кэртом она была — и будет — лишь напряженной и подозрительной. Нет, ей явно нравилось то, что она видела, однако Астрид ни на секунду не забывала, с кем говорит.

С подонком. С преступником. С убийцей.

И видят боги и богини, таков он и есть.

«М-моё», — упрямо возвестил кошак.

«Очнись, животное! Поглазел на ножки и хватит; мы, знаешь, не в дешевой беллетристике».

Увы и ах — в суровой реальности умненькие хорошие девочки не вешаются на шею душегубам. Они выскакивают замуж за какого-нибудь Олафа, скучного, но простого и надежного, как медяк, и живут с ним припеваючи да без всяких опереточных страстей. А душегуб меж тем подохнет в подворотне, во цвете лет и ни за хрен собачий, как бедолага Ретт Гердеш; стоит только сиятельной госпоже пожелать.

— Асти, что-то не так? — спросил вдруг Олаф.

«А-асти-и! — про себя передразнил Кэрт, скорчив зверскую рожу. — Что ещё за собачья кличка?»

Ответ Астрид прозвучал как-то уж очень натужно, и он насторожился. Опустил веки, прислушиваясь и принюхиваясь. Из окна аппетитно тянуло жареным мясом, рисовой лапшой и его любимой пряной похлебкой из морепродуктов. Не захотелось есть только потому, что есть без того хотелось всегда и везде. Метаболизм у Кэрта похлеще, чем у архимага-некроманта; резерв, пусть и средненький, вкупе с мохнатым обжорой требовали прорву еды. Кроме того, он очень много двигался и, увы, сложением пошел в отца.

Об отце, который выкрал его и сестру из земель прайда, он мало что помнил — вкрадчивый мягкий голос; пронзительные и по-лисьи узкие глаза цвета моря, холодная синева и загадочно мерцающая зелень; странное синтарийское имя «Ласдер». По всему тот был с западной границы, а тамошние мужчины — сплошь фейские смески — высокие, хорошо сложенные, но почти по-девичьи тонкокостные и ничуть не склонные к полноте. Пришлось хорошенько подкачаться, чтобы не выглядеть тощим хлюпиком. Хотя что уж там лукавить, в громадного качка он не превратился бы при всём желании.