Читать книгу - "Книга Пыли. Тайное содружество - Филип Пулман"

– Да, – согласилась Лира. – Мне очень повезло. Мой отец принес меня сюда, и они… ну, просто смирились со мной.

– Сколько же тебе сейчас лет? Двадцать один?

– Двадцать.

– И твой отец – лорд Азриэл.

– Совершенно верно. Он был ученым. Прежний магистр, доктор Карн, был моим опекуном.

– В некотором роде, – кивнул доктор Хаммонд. – Хотя, судя по всему, это никогда не было оформлено официально.

Лира удивилась. Зачем ему понадобилось раскапывать эту информацию?

– А это важно? – осторожно спросила она. – Теперь, когда он умер…

– Нет. Но это может оказать определенное влияние на будущие события.

– Не уверена, что я вас поняла.

– Известно ли тебе, откуда берутся деньги, на которые ты живешь?

Земля снова дрогнула.

– Я знаю, что какие-то деньги оставил мой отец, – сказала Лира. – Не знаю, сколько именно и куда они были вложены. Этим я никогда не интересовалась. Должно быть, я просто думала, что все… ну, идет своим чередом. Я хочу сказать… Наверное, я просто думала… Доктор Хаммонд, могу я спросить, почему мы сейчас об этом говорим?

– Потому что колледж и я как его глава все это время пребывали in loco parentis^[4] по отношению к тебе. Неформальным образом, разумеется, так как ты никогда на самом деле не была in statu pupillari^[5]. Мой долг – опекать тебя, пока ты не достигнешь совершеннолетия. На твой счет в казначействе была внесена некая сумма, которая покрывала расходы на твое содержание. Но внес ее не твой отец. Это были деньги доктора Карна.

– Правда?

Лира почувствовала себя глупо, словно должна была знать это всю жизнь, но почему-то не знала, и с ее стороны это было возмутительным упущением.

– Значит, он никогда тебе об этом не говорил? – мягко спросил магистр.

– Ни слова. Он сказал, что обо мне позаботятся и беспокоиться не о чем. Я и не беспокоилась. Наверное, я думала, что весь колледж… заботится обо мне. Что здесь мой дом. Я была очень мала, в таком возрасте не особенно задаешься вопросами. И все это время я жила на его деньги? Не на отцовские?

– Уверен, ты поправишь меня, если я ошибаюсь, но, насколько мне известно, твой отец был независимым исследователем и вел не слишком финансово обеспеченную жизнь. Он исчез, когда тебе было… сколько? Тринадцать?

– Двенадцать, – уточнила Лира.

Горло ей сжало, будто ошейником.

– Двенадцать. Видимо, именно тогда доктор Карн и решил отложить некоторое количество денег для тебя. Он был далеко не богат, но сумму выделил достаточную. За этими деньгами присматривали наши юристы, они благоразумно инвестировали и регулярно платили колледжу за твое проживание. Однако, Лира, вынужден сообщить, что доход с капитала никогда не был… адекватным. У меня сложилось впечатление, что доктор Карн постоянно пополнял его из своих личных средств. И ныне сумма, изначально помещенная им ради твоего блага под нашу опеку, практически исчерпана.

Лира положила ложку. Крем-карамель вдруг показался ей совершенно несъедобным.

– Что… Простите, я потрясена, – выговорила она.

– Разумеется. Я очень хорошо тебя понимаю.

Пантелеймон вскочил к ней на колени. Лира машинально запустила пальцы ему в шерсть.

– Иными словами, это означает… что я должна уйти?

– Ты сейчас на втором году обучения?

– Да.

– Остался еще год. Очень жаль, что никто не объяснил тебе этого раньше. Ты могла бы подготовиться.

– Видимо, я сама должна была спросить.

– Ты была маленькая, а дети всегда принимают такие вещи как должное. Это ни в коем случае не твоя вина, и было бы несправедливо возлагать на тебя ответственность за последствия, которых ты не могла предугадать. Вот что я тебе предлагаю. Иордан-колледж оплатит твое обучение в колледже Святой Софии до самого конца, а во время каникул ты, разумеется, будешь по-прежнему жить в Иордане. В любом случае это твой единственный дом, пока не закончишь университет. Я правильно понимаю, что помимо спальни у тебя есть еще и гостиная?

– Да, – ответила Лира гораздо тише, чем ожидала.

– Это создает некоторые неудобства. Видишь ли, комнаты на той лестнице нужны студентам младших курсов, юношам. Им эти помещения и предназначались с самого начала. Твоя квартира может вместить двух первокурсников, которым сейчас приходится жить за пределами колледжа, а это совершенно недопустимо. Мы могли бы попросить тебе пользоваться только одной комнатой и освободить вторую для другого студента, но существуют приличия… Я бы даже сказал, благопристойность, и, учитывая ее требования, это, увы, невозможно.

– На той же самой лестнице живут студенты младших курсов, – возразила Лира. Так было всегда, и никаких проблем не возникало.

– На той же самой лестнице, но не на той же самой площадке! Нет, Лира, это абсолютно неприемлемо.

– И я же здесь только на каникулах, – добавила Лира. Кажется, в ее голосе зазвучало отчаяние. – Во время учебного семестра я живу в колледже Святой Софии.

– Конечно, но наличие твоих вещей в указанных помещениях не позволит молодому человеку в полной мере почувствовать себя там как дома. Итак, Лира, вот что колледж может предложить тебе. Есть одна комната – вынужден признать, довольно небольшая. Она расположена над кухней, сейчас ее используют как кладовку. Казначей распорядится, чтобы ее должным образом меблировали и предоставили в твое полное распоряжение на все время обучения. Ты сможешь жить там, как жила раньше, пока не закончишь университет. Мы будем оплачивать арендную плату и твое питание во время каникул. Но ты должна понимать: в обозримом будущем дела будут обстоять именно так.

– Я понимаю, – сказала Лира.

– Позволь спросить, у тебя есть еще какие-то родственники?

– Нет.

– А твоя мать…

– Пропала без вести одновременно с отцом.

– И никаких родственников с ее стороны?

– Никогда о них не слышала. Хотя, возможно, у нее был брат. Кажется, кто-то мне об этом говорил. Но мне о нем ничего не известно, и он никогда не искал со мной встречи.

– О. Я очень сожалею.

Лира попробовала зачерпнуть ложечку десерта, но не смогла: у нее дрожали руки. Она положила ложку на стол.

– Не желаешь ли кофе? – любезно осведомился декан.

– Нет, благодарю вас. Думаю, мне пора. Спасибо за ужин.

Хозяин встал – официальный, элегантный, полный сочувствия, в прекрасном сером костюме и с серебряной шевелюрой. Его деймон встал рядом с ним. Лира последовала их примеру и взяла Пантелеймона на руки.